Вы не поверите, но… фактически, именно так и было.
ПОДРОБНО (очень много букв в трёх частях с предисловием)
ПРЕДИСЛОВИЕ
Для того, чтобы представить себе, насколько медленно и удручающе печально распространялась в Азероте того времени информация, достаточно вспомнить, что Кель’тас (маг, к тому же один из сильнейших!) не только узнал о событиях в Кель’Таласе слишком поздно, но даже и явиться мгновенно на родину не смог. Ему потребовалась правительственная связь и значительные усилия, связанные с логистикой, для того, чтобы прибыть в Луносвет хотя бы к похоронам Анастериана.
Между тем, скорость продвижения Плети по Кель’Таласу равнялась в самом лучшем случае скорости конного марша. А это, как ни возьми, всяко не больше шестидесяти километров в час, даже если принять в расчёт, что немёртвые кони скачут без устали и без удержу. При этом то тут, то там Артасу и его команде приходилось отвлекаться то на полевые сражения, то на штурмы врат (врат было трое, напоминаю), то на переговоры с Дар’кханом, то на ожидание результатов этих переговоров, то опять на клятую Сильвану с её следопытами, то банально на сложности рельефа (ладно, речку ты заморозишь, а вот с грязищей, особенно на склонах, которых в Кель’Таласе ну очень много, уже куда сложнее. Да и не будет скорость передвижения по льду равняться скорости передвижения по земле: магия магией, а физику всё ж никто не отменял). К тому же в его войске было полным-полно пеших, а пехота, даже не знающая усталости, будет очень, очень сильно тормозить любую конницу.
Но как бы то ни было, примем (для ровного счёта и во избежание обвинений в неубедительности), что Плеть проходила ежедневно расстояние в сто пятьдесят километров — ошеломительная скорость для любого захватчика, не располагающего вездеходной техникой. Чтоб прозвучало ещё более убедительно, напомню так же, что у Плети не было цели захватить весь Кель’Талас, а она просто продвигалась вперёд, к Колодцу, так что, окда, скорость достаточно правдоподобная.
Теперь подумаем, какое расстояние отделяло Талассийский перевал от сердца острова Кель’Данас — Плато Солнечного Колодца, которое было конечной точкой маршрута Плети.
Во-первых, у нас имеется чёткая смена ландшафта: гористая местность на юге плавно переходит во всё более и более пологую зону к северо-западу и, в конце концов, оканчивается прибрежной равниной (там для текстуролазов понаделали гор, но мы смотрим на основную часть карты Лесов Вечной Песни и Призрачных земель и видим, что в действительности горы, как горы, существуют только в восточной, юго-восточной и южной части — ровно там, где живут тролли Амани и высятся на приморских скалах шпили.
В действительности, у нас есть две ландшафтные зоны — старые (судя по высотности) горы и небольшая возвышенность — порядка 150-200 метров над уровнем моря (ниже, чем Серднерусская, к слову. Она дальше ещё полого переходит в низину, что подтверждается там и тут вкраплениями болот и разветвлённой дельтой реки).
Думаю, не будет большого греха, если я предположу, что протяжённость Кель’Таласа с юга на север равнялась приблизительно пятистам — шестистам километрам. Это немного. Это примерно как от Москвы до Питера.
Соответственно, Артас со своим очень шустрым войском двигался от Талассийского перевала к Солнечному Колодцу не менее четырёх с половиной дней. И мы спокойно можем округлить этот срок до полных пяти, потому что в реальности у него на такой поход ушло бы вообще не меньше трёх недель.
И вот, что мы наблюдаем: ПЯТИ ДНЕЙ не хватило Кель’тасу для того, чтобы получить из дома известие (по правительственной, подчёркиваю, связи. Абы какого гонца к принцу не посылали однозначно), метнуться в поход и достичь Кель’Данаса в срок, то есть ещё до того, как Артас там все свои дела сделает (к слову, это ещё не менее полусуток или даже полные сутки: пока Анстериана забодал, пока подоспел обоз с ритуальными принадлежностями, пока там воскресили всех, кого надо, — много дел, на самом деле, нужно было сделать).
И это было только предисловие. А теперь мы переходим к основному вопросу: как так получилось, что нежить и Легион оказались в сознании эльфов крови по большей части разделены?
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
Давайте вспомним всю хронологию третьей войны.
Итак, Культ проклятых распространяет чуму. По всему Лордерону восстаёт нежить. Кругом зомбиапокалипсис. Человек человеку волк, а зомби зомби зомби. На борьбу с восставшей нежитью отправляются паладины и правительственные войска. Доходят бодрячком до Стратхольма, и тут остаются вообще одни только правительственные войска, уже без паладинов. Артас входит в Стратхольм. Там тоже зомби и ещё зомби, и снова зомби, и вон в том углу одни сплошь зомби.
И тут такой Мал’Ганис является Артасу “один на один” и совращает плыть в Нордскол.
Если там кто-то, помимо Артаса, и видел этого демона, единственного среди мильёна зомби, то, во-первых, произошло это уже под конец резни (то есть когда все уже отупели и озверели как от крови, так и от усталости, а ещё от ненависти к себе — кровь-то лилась в том числе и невинная), во-вторых, не для сотен зевак, а в лучшем случае для трёх-пяти непосредственных охранников Артаса (тут “Очищение Стратхольма”, как данж, иронично правдоподобен), а в-третьих, вряд ли у тех, кто это видел (то есть у непосредственных охранников Артаса) хватило резерва ещё и вот эту нёх оценивать адекватно. Ну, вылезло себе чучело какое-то, и вылезло. Может, даже разновидность зомби (не забудем, что из людей демонов пока что никто не видел… ладно, видел, но только в кино и только в Каражане. Зато многие ветераны воочию видели орков — и тут ещё вопрос, кто страшнее, кстати).
Артас совращается — Артас собирает войско в Нордскол: уничтожить демона Мал’Ганиса.
Есть тут хоть одно упоминание Легиона? Да, нет, нету. Есть некто Мал’Ганис, который сказал, что Плеть — это его трололо и что Артас встретит свою судьбу в Нордсколе. “Хто такий Мал’Ганис? А бiс його знає. Бiгав там страшила один — хто ж його розбере? Вже всяко не страшнiше повсталих мерцiв”.
И вот, Артас уплывает в Нордскол — и во всём Лордероне нет никого, кто знал бы, что, вообще, происходит. Да и плевать Лордерон хотел на каких-то там принцев с какими-то там малыми Гансами. Тут бы семью сберечь да самому живу остаться.
Артас приплывает в Нордскол, находит меч, убивает всех (!) своих верных, возвращается в Лордерон (кстати, насколько мне известно, никто почему-то не задавался вопросом, как он это сделал, если все корабли были перед этим сожжены лично им же. А зря), убивает своего отца и в мегафон торжественно произносит пафосную речь про то, что на обломках Лордерона…
Секундочку. На самом же деле было так: Артас вернулся, убил отца, и-и-и…
…те простолюдины, которым повезло одним глазком подсмотреть в окна, первым же делом решили, что между отцом и сыном случилась крупная размолвка за несколько секунд, которые Артас провёл коленопреклонённым перед троном Теренаса.
Может, король сказал своему наследнику что-то такое, отчего наследник сошёл с ума.
Может, в сына вселилась злая сила.
Может, злая сила вселилась в короля, а сын это увидел.
Может, это вообще был даже не сын… а то и не король!
Дальше из тронной залы не вышел на своих ногах никто, кроме офицеров Плети, допущенных в тронный зал вместе с Артасом.
НОРМАЛЬНО было бы думать в такой ситуации, что некая злая сила ВНЕЗАПНО овладела наследным принцем Лордерона (или королём. Или ими обоими) и превратила Артаса в чудовище прямо на глазах у мирного населения.
И НОРМАЛЬНО было бы предположить, что народ вообще ничего не понял и разбежался, спасая свою шкуру, быстрее, чем в принципе можно было бы получить хоть какую-то достоверную, непротиворечивую и тем более точную информацию. Народ бежал в предместья с криками: “Рятуйся, хто може! Принц рехнувся! Батька зарубав!” — и образовал пробку в городских воротах. Две трети там же сразу и полегли на веки вечные: кого толпа задавила, а кого и рыцари смерти догнали и побили.
После этого (без мобилок-то и даже телевидения) у каждого появилась своя версия событий, и никто ничего не мог понять ровно до тех пор, пока Артас не обратился с прочувствованной официальной речью к прессе.
Но тут всех ждала засада, потому что прессы в ту пору не было. И Артас ни к кому ни с какой речью на самом деле не обратился. Нам растолковали пропозиции закадровым голосом, когда показывали ролик в игрушке, но этот ролик не показали населению Лордерона, и Лордерон оказался не в курсе происходящего ВООБЩЕ. Вот такая неожиданность.
Самая нормальная народная версия должна бы заключаться в том, что Артас-де ненастоящий. Настоящий же Артас украден, пленён, убит, заколдован, отхаррасен и заабузен. Повестка, соответственно, должна выглядеть, как поиск красавицы, которая найдёт, освободит, расколдует и отфеячит.
Версия же о том, что сам Артас и есть источник всех несчастий несчастного королевства, ─ это версия XXI века, насыщенного телевидением, мобильной связью, стриминговыми площадками и шапочками из фольги. Причём даже и в наше время поворот событий, представленный в игре, непременно постарались бы объяснить какими-нибудь причинами попроще злого умысла.
А о том, что Артас превратился в чудовище ещё в Нордсколе, а ещё по пути в Лордерон вынашивал план убийства собственного отца, захвата власти и уничтожения королевства, — никто бы не только не заговорил, но даже и не помыслил бы. Потому что это слишком СЛОЖНЫЙ план, в особенности же для тех простолюдинов, которые, не зная ни мобилок, ни даже телевидения, стояли возле дворца и пытались (через головы охранявших дворец гвардейцев, например) заглянуть в окна, чтобы собственными глазами увидеть, как примет Артаса Теренас.
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
Ну, и мы добрались, до Кель’Таласа. Точнее, туда добрался Артас, который шёл ресать лича.
Что о Легионе знают высшие (пока ещё) эльфы.
Ну, они знают, что королева Азшара однажды пошалила, и Легион пришёл на Калимдор воевать. Воевали тяжело и жестоко, Легион выгнали, Азшару, по стандартам древнего времени, засмолили в бочку и пустили по морю.
И с тех пор прошло десять тысяч лет.
Высшие эльфы по-родственному передрались с ночными и свалили на другой континент, где основали своё казино со своим блэк-джеком.
Сменились поколения.
В частности, ушёл куда-то (сначала с поста, а потом, может, даже и к праотцам) Дат’Ремар Солнечный Скиталец — тот, кто ещё непосредственно помнил Азшару с её шалостями. О Легионе остались смутные воспоминания стариков и в самом лучшем случае мемасы молодёжных тусовок (но мемасов, скорее всего, не было, потому что шутить о “таких вещах” старшими не поощрялось).
В любом случае по отношению к Легиону кель’дорай чувствовали себя победителями. Если при этом они продолжали думать о Легионе как о серьёзной угрозе (что вряд ли), это чувство тем более придавало им уверенности в себе.
И вот в этих условиях к ним приходит Плеть: зомби, зомби, зомби… ведомые коронованным рыцарем, у которого в руках страшный меч-бастрад.
Они не знали, что этот рыцарь — Артас Менетил.
Потому что об этом вообще никто из живых не знал. Те из живых, кто раньше мог знать его лично, а теперь столкнулся с ним лицом к лицу, прямо с этим знанием становились нежитью. А те живые, которые не знали Артаса лично, как могли опознать в коронованном рыцаре — Артаса?
Кто им сказал об этом?
Мы живём в эпоху телевидения. Для нас дико не знать в лицо важную государственную персону. А раньше, до телевидения, знаете, как приучали народ узнавать важных государственных персон?
Да, развешивали их портреты: в государственных учреждениях, в школах, в магазинах, в трактирах, в гостиничных номерах, на биржах, в ателье, в портовых конторах и на вокзалах — везде. И люди, конечно же, прекрасно знали, как выглядит их король. Да, в первую очередь осведомлять чернь принимались о правящем монархе. О том, как выглядит наследник престола, знали уже далеко не все, а только те, кто часто видел портреты монарха в семейном кругу. В школах и в приютах один такой портрет, как правило, вывешивали: для инклюзивности, как мы нынче сказали бы. В зданиях многоэтажных контор: для разнообразия. В средних и высших учебных заведениях. Ну, и если начальником присутственного места был какой-нибудь экстравагантный чиновник, то вместо портрета монарха соло он мог предложить на ознакомление публике портрет монарха в пати. Так что многие попросту не знали, как наследник престола выглядит.
Но те, кто знали, знали твёрдо: наследник престола — настоящий красавчик! Он такой, в шикарном синем плаще, с золотым шитьём по камзолу. Перевязь у него шёлковая, уйму деньжищ стоит! А шпага в позолоченных ножнах, а ножны настоящими каменьями оправлены! Сам он стройный, с горделивой осанкой, и бровь надменная, и взгляд огненный, вдаль устремлённый… Красавец принц! Гроза девок, соперников и супостатов!
То, что сидело на немёртвой лошади, коронованное и вооружённое полуторным мечом, с седыми патлами ниже плеч, с землистым жёстким лицом, изуродованным морщинами, расценивалось просто как Зло, и у него не было имени. Его называли Королём мёртвых. А те, кто выживал после встречи с ним, ни разу не приблизились на расстояние, с которого можно пристально разглядеть его лицо и уж тем более увидеть в этом лице сходство с упоительно счастливым красавчиком — объектом восхищения как девичьего, так и собственного.
Сильвана Ветрокрылая и её глазастые следопыты, возможно, видели больше и яснее, чем все прочие. Но все мы прекрасно знаем, какая участь ждала Сильвану Ветрокрылую и её следопытов.
Итак, идёт войско нежити, это войско ведёт коронованный полководец. Последовательно гибнут: военачальники, армия, партизаны, магистры, король, святыня. На этом пункте всем уцелевшим (а это, по моим очень гуманным подсчётам, не более двадцати процентов, из которых около четырёх пятых — детные женщины и, собственно, дети, а половина оставшейся доли — старики) уже становится безразлично, кто сюда пришёл и с какой целью.
Скорее бы всё закончилось. Выжить бы.
ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ
Самое слабое звено в присоединении Кель’Таласа к Орде — это договор син’дорай с отрёкшимися. Он неубедителен ни в одном пункте. Мы просто вынуждены принимать его, как факт, без объяснений. Ну… что-то вроде религиозного догмата: “И пришли отрёкшиеся к син’дорай, и приняли их син’дорай, забыв, как мать родную зовут”. Как-то так.
К счастью, нам тут не надо объяснять, откуда взялся договор син’дорай с отрёкшимися. Нам достаточно знания о том, что отрёкшиеся стали единственным связным между син’дорай и остальным цивилизованным миром (что бы это ни значило).
Давайте теперь — с позиции того, что мы уже знаем, — посмотрим, как разворачивались события, непосредственно связанные с явлением Пылающего Легиона на Азерот.
Артас приходит под стены Даларана, выкашивает половину магов, остальную рассеивает в бегство. Он открывает портал и призывает демонов.
Архимонд уничтожает Даларан, и дальше события переносятся на Калимдор.
На Калимдоре произошло много чего, но для нас важно только одно: Архимонда уничтожили, а его армию разбили. Именно эта благая весть и понеслась (в условиях, где отсутствуют не только телевидение, но даже и фотография) по городам и весям.
Проследим её путь.
— Ευαγγέλιο! — говорит одна ночная эльфийка другой. — Наш верховный друид Малфурион уничтожил Архимонда!
— Πραγματικά eυαγγέλιο! — отвечает ей подруга. — Поведай же скорей, как он это сделал!
— Он призвал духов, и они разорвали Архимонда в пыль! Это случилось на горе Хиджал! Вот письмо от деверя к мужу. Приходи сегодня к нам и приводи всех своих, мы это письмо прочтём все вместе!
На следующий день на базаре подруга первой ночной эльфийки пересказывает эту же историю своей приятельнице:
— Эй, слышала! Архимонда порвали огоньки! Заречётся теперь Легион лазить к нам, уж это как пить дать!
— Вот радость-то! А верные ли сведения?
— Самые верные, у моей подруги деверь в интендантах при Малфурионе, он вчера письмо прислал, мы всем селом читали. Скоро все наши домой вернутся!
Через месяц товарка той торговки на базаре у мулгорских врат:
— А вот и нет! Не огнём спалил, а огоньками!.
— Это что за огоньки?
— Духи наши… ну, они маленькие такие, светящиеся, как огоньки. Мы их огоньками зовём.
Через две недели на стройке Оргриммара:
— Эх ты, дуболом безграмотный, дружбу твою народов. Не напалм, а светлячки это были, мелкие. Сто мильонов, как один, набросились на демона — от него и портянок не осталось! Но полыхало, скажу тебе, как костёр на похоронах вождя! Я ж там был, при Тралле, вон, и без глаза там же остался.
— Почём знаешь, что светляки?
— Помнишь ту троллиху, которая рыбу возит с Мулгора? Она про эльфов всё знает.
— Чудно как-то, не верится. Хотя, вон, когда мы лес запалили, они ж первые нас бить прискакали на котах своих.
— Так, а я о чём? Они напалма на дух не выносят, у них светляки за этим делом. Другой огонь без надобности.
Через три месяца в башне магов в Тераморе:
— Ты не переубедишь их, Джайна. Их десять тысяч, а ты одна. Ты будешь говорить им, что верховный друид призвал духов, но для них это всё пустой звук. Они в глаза не видели ни одного духа, кроме зелёного змия. А что такое верховный друид, вообще без понятия. Зато светляков в каждом лесу навалом — хоть костёр разжигай.
— Ужасное невежество… а перед эльфами-то как стыдно!
Через год во Внутренних землях:
— Я тебе говорю, жуки его сожрали!
— Он точно говорит, правда, жуки. И в Штормграде я то же слышал. Светляки. Как ихний главный дунул в дудку, так они и напустились на Архи… апчхи… ну, на эту вот морду — тут ему и конец.
— Да и хрен с ним. Наливай.
Через три года в Кель’Таласе:
— Хе-хе, а вот так, черви его схарчили, вот как! Что смотришь? Говорят, выл он страшно, аж на дерево полез. Правду говорят. Если кто и знает, что это такое, когда тебя черви жрут, то вот он я, перед тобой стою. А вот и плоть моя, червями сожранная. Хе-хе! Тут не то что завоешь и на дерево полезешь, тут сам себя огнём палить станешь.
Вот вам и всё распространение информации. Из первых рук, буквально от деверя, который сам там был и всё, как было, видел.
А где же нежить? А её нет в этом дискурсе. Потому что нежить — вот она, под боком, страшная, реальная, угрожающая со всех сторон (и ещё неизвестно, какая страшнее, та, которая уже убежала, или та, с которой договариваться предстоит).
А Архимонд — он там, далеко, и о нём интересно только то, что можно обсудить. Обсуждать армию нежити, говоря об Архимонде, будет только полководец и только в тактическом ключе. Для всех остальных это очень, очень разные вещи.
И пока до Кель’Таласа доберутся все сведения, которые можно сложить в единую картину и доходчиво изложить обывателю, чтоб тот понял всё правильно, пройдёт столько времени, что его хватит не только на присоединение к Орде, а и на третье пришествие Легиона.
Вот, вкратце как-то так.
