Таверна галдела от звонких обсуждений и перепалок присутствовавших в ней приключенцев и просто местных жителей. От тихих перешёптываний, до громких споров до драк. Чем ближе к ночи, тем плотнее набивалось помещение и громче становился гомон. Пахло хмелём, грязью и потом. Проветрить помещение было затруднительно, а столько много народу превращало нахождение в нём в настоящее испытание для тела и духа. Но все были столь увлечены разговорами и просто пьяны, тчо едва соображали, где находятся и что делают.
Группа приключенцев разной судьбы, рода деятельности и просто характеров как раз вернулась из недавнего своего похода по временно доступному к посещению древнему городу эльфов, что когда-то даже являлся их столицей - Назжатара. Ситуация с ним была крайне неоднозначной, да и вообще тревожной. Сотни погибших при начале операции, когда силы Орды и АЛьянса по сути оказались насилно втянуты в то, что казалось западнёй. Но вот дни проходят, а океан буквально создал колизей, где теперь многочисленные фракционные силы и приключенцы силились добраться до виновницы всего произошедшего - королевы эльфов, в буквальном смысле канувшей в бездну века назад.
Впечатлений был хоть отбавляй, а ещё сильнее действовала на нервы общая тревога насчёт того, сколько вообще это продлится - все участники военной кампании были живы только по капризу всё той же королевны остроухих.
-Вроде бы она и позволяет нам там как муравьям у неё на ладони копошиться. Но меня там чуть раз пять не сожрали местные выродки.
Изрядно опьяневшие собеседники не перебивали и не особо серьёзн относились к душевным излияниям друг друга.
-Да тебя ж там и не ждали. Она может всё это ради каких-то других целей устроила.
-Я ж говорю. - Вмешался заикаясь следующий на очереди к разговору. - Это всё, - задержался он для многозначительного акцента, - план. Она хочет кого-то встретить. Она ж специально убрала воду, чтобы там можно было придти к ней. Она кого-то ждёт.
-Кого?
Молчание воцарилось на миг, но быстро прервалось новым потоком обсуждений и воспоминаний о недавних событиях.
-Вы из Назжатара? Давно там?
А вот эти слова принадлежали некоему колдуну, то ли магу, то ли магу, то ли чернокнижнику, бывшему явственно трезвым. Его речь звучала чётко и благозвучно.
-Да, так точно. За Альянс! - Неловко рявкнул один из тех, к кому волшебник обращался. -Тоже оттуда? Поганых рыбёх всем миром давим!
Колдун спокойно и едва заметно кивнул.
-Да, мы тоже оттуда. Совсем недавно были там. Сегодня заглянули побыстрому и уже здесь.
Его взгляд перешёл на сидевшего в углу. Это был гном. Его массивная броня казалось ему не по размеру, но отчего-то не выглядело на нём нелепо. Гном сидел тихо и не издавал ни звука. В его руке была зажата здоровенная кружка, размером в его же голову, сними он массивный шлем в виде драконьей головы.
-А ты чего молчишь, вон твой друг с нами решил поздороваться!
Фраза исходила от сидевших за столом и звучала как-то агрессивно и даже с претензией. Колдун молча смотрел на гнома.
-Он не особо разговорчив.
-Это мы поправим.
Человек из сидевших и общавшихся побрёл размашистой походкой к сидевшему поближе к стене гному, спрятавшемуся подальше от всех. Размашистым было и движение руки, что обхватила гнома вокруг его неширокой спины, но всё же бронированной в колючую броню, больно врезавшейся в обнимающую руку.
-Оттыкакой! - Выпалил человек, что вся фраза смешалось в одно сдавленное слово.
Шлем в виде драконьей головы оказался развёрнут в его сторону. Рыцарь смерти смотрел прямо на него. Да, это был именно он - за странным красным свечением в забрале виднелось ещё одно - свечение голубых и мёртвых глаз.
Но рыцарь молчал. Продолжал молчать.
-Да ты не робей! Мы тоже приключенцы! Из Назжатара вон пришли, столько всего повидали! Уууу! - И он опять обратился к своим сотоварищам, с которыми по крайней мере провёл сегодняшний же день в некогда затопленной столице эльфов. -Мы вон воинской славой делимся. А ты забился в угол и ото всех спрятался.
Оживлённая жестикуляция последовала за словами, и кажется, человек так подогревал себя и намеревался снова совершить попытку уже физически сблизиться с гномом. Чего тот не разделял.
Стоило рукам человека оказаться в близости к доспеху рыцаря, как тот медленным, но решительным движением руки, уже своей, коснулся в ответ. Человек решил было, что его ключица собирается разорваться, так как рука маленького гнома оказалась тяжелее двуручника, которым он привык пользоваться. Движения хватило для того, чтобы человек плюхнулся в стоявший подле стул без права и возможности сопротивляться сему действию.
Ошарашенный он уставился на рыцаря смерти, что молча смотрел на него, так и не проронив ни слова.
Колдун оказался рядом, медленно зашёл за спину своему знакомому и едва слышимо произнёс тому на ухо:
-А я ведь говорил, место такое - рано или поздно докопаются до тебя. Ты бы всё же один раз ответил, а дальше они уже сами всё разнесут.
От этих слов гном кажется недовольно поморщился. Раздосадованный он замотал головой, но вернулся к своему взгляду, что бросал на сидевшего перед ним человека.
Голос его прозвучал тихо, как и положено рыцарю смерти, с эхом, но не зловеще, а как-то даже устало:
-Я расскажу…расскажу как я посетил Назжатар.
(Уже написав этот отрывок я понял, что его литературный смысл минимален и можно было бы начать сразу с рассказа. Но пусть будет. )
(Предыдущий отрывок был как бы прелюдией с рассказу, а потому при желании его можно пропустить. Я всё же не настолько умел с написании историй.)
Сырость и темнота - всё, чем был наполнен грот. Мрачная пещера в глубине владений змеелюдей-наг. Немногочисленные кораллы выпирали из стен, но куда более многочисленные ракушки эти стены облепляли. Везде было слышно эхо из скрипа и пощёлкивания.
Крабы. Это был звук постоянно перебирающих своими твёрдыми конечностями ракообразных, занимавших пространство по всей пещере. Гомон не смолкал ни на секунду - они были везде.
Гном в своём тяжёлом массивном доспехе неторопливо ступал шаг за шагом по плотному песку на полу пещеры, а каждый шаг раздавался громогласным эхом вглубь.
Скоро они будут здесь. Со своими клешнями крабы-спинохруты объявятся тут, готовые разорвать и сожрать заявившегося к ним незваного гостя. Вторженца.
Гном увидел первую тварь во мраке. Его горевшие сразу двумя огнями глаза, - холодным голубым и ярким кроваво-красным, - опознали впереди тело худощавого краба. Но он был не один. Броня отозвалась звоном и лязгом, когда клешни ещё одной твари сомкнулись насколько могли вокруг щиколотки рыцаря смерти. Да, смерть им он точно принесёт.
Но тревога не покидала, а лишь нарастала. Лязг, ещё один. Уже третья тварь выплывает из мрака пещеры. А они сильые - броня терпит, но звенит. Рано или поздно она начнёт поддаваться - твёрдые клешни или сомнут её, или расколят. А тело под неё хоть и умирало уже один раз, не собиралось повторять этот опыт дважды.
Огромный меч промчался по пространству пещеры, сбив и смяв одного из крабов. Меч был поистине исполинских размеров, особенно если сравнивать с гео обладателем. Но это было отличное оружие для подобного противника.
А крабы и не думали отступать. Их обозначенные в их названии хрустящие панцири истошно хрустели, когда всё новые из них сбрасывали свою маскировку и бросались на врага.
Кровь, кровь потекла, но то была лишь нечестивая магия смерти, что рыцарь изучил ещё будучи одурманен Королём-Личём. Некротические символы и энергии наполнили массивную броню, призрачные кости завертелись вокруг, ярче прежнего вспыхнуло пламя гла в забрале. КРабы, вот уже с десяток ринулся на него волной. Хруст целый и раздавленных панцирей смешался, а рыцарь шагал - шагал всё дальше, давя уже павшие наземь трупики крабов, расплёскивая и смешивая с протекавшей из стен водой и конденсатом потроха и мясо. Ноги проламывали ковёр из некогда живых тел, волоча останки за осбой. А крабы всё подступали. Они появлялись буквально из ниоткуда.
Рыцарь остановился. Он взглянул вперёд на особо крупную тушу перед ним - этот краб был самым крабовым из крабов, но он был больше прочих. Те, что были под ногами были или совсем мелкими, или ростом с самого гнома, а рост этот невелик. Но эта туша была раза в два больше. Панцирь мрачным синим отблеском виднелся в кромешной тьме. Клешня и меч сошлись в противостоянии, и меч одержал уверенную победу. так как массивные его пластины представляли оружие не столько для разрезания. сколько для сокрушения. Кусок клешни откололся от лапы морского монстра, ибой продолжился. А крабы всё пребывали.
Сражение перешло в широкий зал, лужи воды украшали пол избирательной мозаикой, а сталактиты свисали с потолка. Но у рыцаря смерти была только забота крушить панцири его многочисленных, а может и бесчисленных противников. Десятки крабов заполонили всё пространство вокруг шумом из непрерывных щелчков и лязга. Только магия крови, эфемерная броня, вампирические заклинания позволяли гному всё ещё держаться на ногах. Зачарованная броня лишь для её обладателя не весила ничего, а вот крепким тарям она была тяжеленным грузом и щитом.
И вот миг и гном оказался словно в полёте. Его массивное тело плюхнулось сквозь дыру в полу куда-то вниз и боль пронзила его полумёртвое тело. Боль, что сразу подавилась как магией. так и силой воли, позволяя определить её источник. Краб, ещё больше прежних, ухватился за тело гнома своей гигантской клешнёй. Странная магия покрыла его тело щитом, что даже слы крови и мощь меча не могли пробить. И ещё пара огромных, как тот, что был ранее. И десятки мелких и ещё более мелких вокруг, копошащихся, раскурочивающих кусок за куском броню, стремящихся убить и пролить кровь. Лязг и вполохи, шум и рокот, стрекотание и щелчки оглашали бой, поединок продолжался.
Но магия сильнейшего краба оказалась не вечной - силой меча и магии своей гном пробился к панцирю врага и расколол его вдребезги, а потом та же участь постигла их прочих вокруг.
Всё так же с ног до головы в останках и крови, своей и чужой, рыцарь смерти прорвался к выходы по пути, по которому он же туда и вошёл.
Беспамятстве он рухнул где-то рядом с входом в пещеру, уже покинув её. истекая кровью своей и магической, в луже из останков десятков ракообразных, где его и нашли вскорости другие воины Альянса.
Эту историю он и поведал собеседнику, желавшему узнать о ратных его подвигах. Ибо не было в его жизни боя более яростного и столь близкого к повторной смерти, чем этот и не видел он врага столь же бездумного, но неичеслимого, скол назжатарские крабы-хрустоспины.