-Значит маскировка удалась! Я тоже рада рад знакомству! Идем ко мне… займемся ковкой твоей личной жизни…То есть я не то хотел сказать
Сводка
– Ну точно, женщина - огонь, не иначе.
[Всё Цэо врёт, не мужик она, просто она ему тоже нравится!]
– Значит, бочонок пива? Это можно. Нам с собой…! - крикнул он официантке. - Так, э… Чейзи… так какое пиво ты предпочитаешь?
[Знает, чего хочет. Мечта…! Ну всё, я пропал.]
-А ты знаешь толк в дамах! Мне темного, да чтоб пена по усам текла! У меня от твоих глаз искры, от лавы тоже, но от тебя больше!
Вот жеж понесло!
И только бард всплеснул руками:
– Вы за естественность, мадам?
Такую даму прям с вулкана
Я Цэо в жизни не отдам!
“Она красива, элегантна,
В манерах всяческих проста.
При том слегка экстравагантна
И удивительно мила…” -
Жениться кажется, надумал,
Плененный красотой Лигнит.
В горе в таверне той угрюмой…
– Ваш взгляд неволит, как магнит…!
Бард заказал с запасом пива,
Солёной рыбки подобрал.
– Какой же, боги, день-то дивный,
А я с утра ещё роптал…!
Расплылся в томной улыбке -От тебя мои огненные недра становятся еще жжарче! Глаза вспыхнули огоньком под стать огненных волос -Хочешь, я постучу по твоей наковальне?
“Ещё и игры ролевые…!
Я точно, кажется в раю.
Да, ждут деньки нас чумовые,
Себя я сам не узнаю́.”
И тело в жар бросает тотчас,
Глаза горят, в груди пожар.
– О Чейз, влюблён я, это точно,
Меня твой голос взволновал…
Пленён неистово тобою,
Врасплох захвачен красотой,
И чувствами, словно волною,
Сражён я, как киногерой.
Поедем в горы мы, к вулканам,
Где пламя лижет небеса,
Возьмём побольше два стакана…!
Рука в руке, глаза в глаза…
Тобою буду любоваться,
И пиво ловко подливать,
Мы будем жарко целоваться…
И за закатом наблюдать!
Услышав что-то про лижет, выпил впопыхах залпом крепкого темного, что аж потекло по подбородку. Громыхнул по столу пустым пивным стаканом, крича -РАЗБАВЛЯЮТ!!
Тем временем у Чейза в голове
Помотал головой отгоняя навязчивые мысли.
Лигнит тоже отпил, не уловил разницы - но дворфы всяко лучше разбираются в подобного рода вещах, поэтому присоединился к возмущениям своей дамы сердца.
И без того с красным оттенком кожи, мимо пробегавшая суккуба покраснела ещё больше, и, извинившись, шмыгнула за новым пивом - значит, правда разбавляют? или не хочет скандала? Может, менеджера приведет какого, чтобы он вещал про дубовые бочки и что там еще полагается…
– Реснуть его хочешь и узнать всё у духа? Это придется опять тело тащить… - Лигнит перевёл влюблённый взгляд с красавицы-дворфийки на капитана. - К тому же, дух может больше запутать. Да и потом, столько времени прошло… тут уже некроманта искать надо, а не шамана. Можно попытаться отследить путь с момента его прибытия. Но вопрос - почему мы, а не сами агенты? Дело-то вроде как важное, а мы не то, чтобы профи.
Бард вновь повернулся к блондинке с пылающей косой и лицо его озарила широкая улыбка.
– Глаза сияют как уголья
В ночи у пламени костра,
И в рамках нашего застолья
Покуролесим до утра.
Знакомством нашим тронут очень,
Как жаль, что Цэо вас скрывал,
Сменялись так и дни и ночи -
А я красы такой не знал.
Должны, похоже, мы отчалить
Опять к Драконьим островам…
И, чтобы вас не опечалить,
Я предлагаю в путь и вам.
Вы с Цэо, кажется, знакомы,
– “Ага, он бывший, сто пудов!”
– Для вас “Джудун” не будет внове,
Согласны в путь до островов…?
– Я что, на безумца похож? Зачем мне его воскрешать когда можно воззвать к духам стихий и задать конкретные вопросы? В любом случае, это лишь опция. Всегда есть силовой метод решения вопроса,
Хотя как его реализовать, я пока не знал
Бард вопросительно покосился на капитана.
– Я, кажется, не совсем понимаю, что ты имеешь в виду…
Опять стукнул пустой кружкой по столу -Да, я за! Лишь бы поскорее убраться из Штормграда. Маскировка моя невечна.
– Мы всегда можем всполошить половину Вальдракена и найти его убийцу. Вопрос лишь в том, а надо ли нам это так делать. Я пока думаю над вариантами и последствиями
Чейз заговорщицки сузил глаза -Можно им что-нибудь подсыпать, ну, кого будем допрашивать. похлопал радостно в ладошки
Лигнит криво усмехнулся.
– Драконье пламя способно прожечь что угодно. Если дракон достаточно взрослый, а там сейчас собрались все аспекты. Я бы не рисковал, это неоправданно. Но решение за тобой.
И только это лишь услышал
Влюблённый по уши Лигнит.
Про маскировку не расслышал -
Потом реальность удивит…
Бард с умилением смотрел на радующуюся дворфийку, и на сердце у него самого тоже отчего-то стало радостно. И захотелось что-нибудь кому-нибудь подсыпать. Например, слабительное. Для начала.
-Ааа ты не промах! Еще скажи по ладошке гадаешь?! А она у меня большая…как впрочем и глаза! Чейз невольно осмотрел себя. Хмельная улыбка тут же озарила лицо. -Ик!
Шлепнул Лигнита, что тот аж подпрыгнул
Заслушавшись Оридорму, ящер неловко присел, чуть не споткнувшись о собственный хвост (вот ведь напасть, снова заговаривать его пора, чтобы под ногами не путался!).
— Да, вот и мне интересно, как же меня зовут-то! — покивал он рогатой рожей. — Хоть я всё равно потом забуду, но снова услышать своё имя будет приятно. На лбу написать? Но я тогда его не увижу! Придётся зеркало с собой таскать, чтобы прочитать. Это неудобно и выглядит комично.
Драктир мотнул мордой и при этом чуть не засадил левый рог глубоко в стену, когда представил себе, как при просьбе назвать собственное имя вместо простого ответа он вежливо извиняется, роется у себя в сумке, вытаскивает оттуда зеркало и начинает в него таращиться. Отделавшись от навязчивых образов неприятно разыгравшегося воображения, ящер пнул пяткой начавший обвиваться вокруг ножки стула хвост и продолжил:
— Да, у меня с памятью непорядок. Забываю почти всё. Но я привык уже. В чём-то даже удобно. Например, можно одну книгу всё время читать. Она каждый день как новая для меня. И за свежими газетами каждое утро ходить не надо. И одна и та же еда каждый день не надоедает.
Ящерица подцепила когтем резинового вида пончик, присмотрелась, взмахнула в воздухе раздвоенным языком, улавливая запах. Несвежее масло, немного сахара. Такое даже любитель пончиков дядюшка не стал бы есть. Заметив физиономию жевавшего угощение Оридорму, драктир поспешно пододвинул к тому свой немного пожёванный окорок.
— Со сдобой у них не очень, но в приготовлении мяса здесь знают толк. Не стесняйся, если проголодался.
Бронзовый Оридорму, немножко пришедший в себя после съеденного пончика, помотал головой и жизнерадостно объяснил:
– А зачем тебе читать то, что на лбу написано? Это будут читать твои собеседники и сразу называть тебя по имени! Если, конечно, они умеют читать… Одна гноллиха-отшельница прекрасно разбирается в домашних чарах и проклятиях, но напиши ей то же самое знаками - ни за что не прочтёт. И своё имя тоже. Но вряд ли ты встретишься с матушкой Ые-У. Это её настоящее имя, а все зовут матушкой Головоломкой. Ну, понимаешь, наверное, почему. Голов она наломала за свою жизнь – не сосчитать.
Или… Давай на бумажке напишем: “Меня зовут так-то. Привет, я!”. Будешь носить в мешочке и читать, когда надо. Но есть опасность, что ты забудешь, где носишь эту бумажку и снова будешь безымянным.
Как же тебя сейчас-то звать, если от имени только “три”.
Голод – не Аспект, попросишь – не накормит. Поэтому Оридорму перестал болтать и взялся за угощение. Казалось бы, как может выглядеть трапеза существа с драконьей мордой, с зубами, с когтями? Изящно! Вот как! Зачем тебе когти даны? Чтобы драться, разумеется. Ну и чтобы использовать вместо столовых приборов, отрезая от окорока аккуратные ломтики. Ножик? Не смешите.
– Я придумал! Буду звать тебя, как в старинных книгах про этих… титанических героев. Чего только Титаны не напридумывают, чтобы косяки свои спрятать. В общем, там человечков называли цифрами! Наверное, тоже в имя входила цифра. Но для таинственности добавляли пару нулей. 007, например. А ты будешь… Три-Ноль-Ноль. Потому что дальше мы не знаем, как. Или Ноль-Ноль-Три. Тебе как больше нравится?
– И ещё. Тебе надо к кому-то из зелёной стаи. Почему? Потому что они всю жизнь дрыхнут, наверняка сталкивались с проблемами, возникающими после долгого сна. Или стазиса. Потеря памяти – как раз такая проблема. Может, у них есть техники… Да точно есть! Сейчас… Мнемоника! “Мнемотехника”, называется по имени её создательницы. Она умудряется любой свой сон запоминать. Представляешь, как у неё в голове весело? Старенькая такая, поэтому профессор. Короче, сходим в Академию. Только не соглашайся быть подопытным! Ты – пришёл получить консультацию, не более. За опытом пришёл, а не для того, чтоб на тебе их ставили. И в карты не играй, затягивает. Хартстоун – зло, хотя картинки там красивые.
А кролик, засевший в кладовой и получивший слишком много свободного времени, задумчиво ГРЫЗ украденные часы… Внутри приятно шуршало время, кролику очень хотелось попробовать его на вкус. Времени до этого момента оставалось совсем мало.
Драктир довольно оскалился, хвост свернулся колечком, был слышен шорох подрагивающего от приятного волнения гребня. У него снова будет имя, пусть и временное, но всё равно здорово ведь!
— Мне и Ноль-Ноль-Три, и Три-Ноль-Ноль нравится! Какое из них выберешь, такое и будет. И не так важно, какое. Я его всё равно скоро снова забуду, — признался он. — Это хорошо. Когда есть имя, уже не ощущаешь себя никем. Ты прав, про бумажку я забуду, скорее всего. Но идея замечательная. Я когда какую-нибудь историю пересказываю, а половина уже забыта, приходится эту половину самому придумывать, чтобы вышло связно. Но я не догадался придумывать себе имена, когда своё забывается. Ты отличную мысль подал!
Ящер придавил задней лапой начавший елозить по полу кончик хвоста и хмуро сказал:
— Так-то я сам зелёный, насколько помню. Только с чешуёй что-то. Она иногда фиолетовой становится. Не знаю или забыл, что с ней. Хоть бери и крась теперь! У дядюшки моего чешуя белая, но цвет не меняет. Бывает так.
— В Академию сходим, да! — заинтересованно покивал драктир и нетерпеливо поскрёб пол когтями на задней лапе. Они просто чесались пойти прямо сейчас! — Ты только напомни. В картинки не играть, опыты не ставить.
Бронзовая ящерица тяжко вздохнула. До Академии – далеко. Часы, которые ему “выдали” (ладно, сам взял, они лучше, чем то, что выдали) для работы, спёр белый кролик. Здешняя работа сделана хорошо, если наполовину.
– Сперва зелёный, а сейчас фиолетовый? – переспросил Оридорму. – Ты, часом, не изменчивое создание – хамелеон? Они меняют цвет шкурки. Сидят в листьях – зелёные с бурым, переползают в песочек – жёлтенькие. Но у хамелеонов всё идёт от пейзажа, а у тебя тогда почему? Может, тебе в стазисе кошмары снились? Зелёные очень чувствительные к таким энергиям. Я вот был песком в песочных часах, меня переворачивали… Смотрел сквозь стекло на жизнь… Кажется, это были люди. Кто-то играл на фортепи… такой ящик с чёрно-белыми звучащими зубами! Кто-то шарфики вязал. Дед всё покряхтывал. Целая жизнь, день за днём. Потом было что-то жуткое, часы уронили, они разбились, а я проснулся. Не досмотрел.
Дзынь. Необыкновенно чистая, долгая нота известила о том, что тонкий механизм сломался, был разгрызен. Но кто её услышит в шуме и гаме образцового заведения? Кролик, сломавший часы, белой пушинкой рванул прочь. Вкус Времени ему не понравился. Оно… оно ВЕЗДЕ! Как песок! Это осознание было слишком сильным и сложным для кролика. И страшным, разумеется, тоже.
Вокруг часов кружилась крохотная буря, непроглядные песчинки, золотое свечение… Песка становилось всё больше, он рассыпался, разлетался по уголкам, появлялись новые воронки и кружения, растворялись в воздухе, возникали снова.
Загнанные на самое дно жизни вечные спутники людей – тараканы – качали усами из углов. Им-то терять было нечего, падать некуда. Они не боялись даже временных аномалий.
Один из них попал в воронку песка – и выполз оттуда уже прототараканом, предком предков, дедушкой прадедушек! Ростом по колено человеку, покрытый прочной хитиновой бронёй, с длинными подрагивающими усами… Не так уж он изменился, только заматерел и приобрёл ВЕС.
Второй таракан тоже вернулся в своё славное прошлое. И третий… Скоро им станет тесно в погребе и они полезут на волю, надеясь увидеть там хвощи до неба и пляшущих элементалей.
Кружение песчинок задело также и кое-что тараканоподобное, но иное. “Жучки”. Где их нету? Да везде есть, кабак без “жучков” теряет респектабельность, это значит, туда НИКТО важный не ходит, только могильщики да подметальщики. “Жучки”, напротив, продвинулись в развитии. Время закружило их в хихикающем потоке и вынесло на берега настоящего совсем другие устройства. Прокачавшие эволюцию “жучки” выглядели как странные создания с длинными паучьими ногами, с десятками глаз-камер разного размера и цвета, с проводками во все стороны, с липучками, мигающей невидимостью и умением передвигаться по стенам, потолку и чему угодно ещё. Эти “жучки” сами чуяли то, что нужно было зафиксировать и сохранить. Скандалы, интриги, расследования.
Все получившиеся аномальные тварюшки поползли к свету и звукам. Ближе, ещё ближе. Топ-топ-топ-топ-топ…
— Я не помню, что было со мной в стазисе, — стыдливо признался ящер. — И не помню, когда я это забыл, но думаю, что давно…
Развесивший уши драктир замер, всецело поглощённый рассказом нового знакомого, и глядел на собеседника по-змеиному неподвижным и немигающим взглядом. Чуткий к окружающему его миру, он мог бы сразу заметить быстро происходившие перемены, однако сейчас всё его внимание было приковано к Оридорму.
— Хам… Хаме… Хами… — попытался рассеянно повторить новое слово драктир, но совершенно позабыл несколько последних букв.
Хамелеон он или не хамелеон, ящер не помнил, а потому он только умолк, пожал плечами, потом же по-козлиному почесал рогом крыло — какой-то щекотный вихрь энергии пронёсся совсем рядом.