– Посмотри в зеркало – увидишь там фиолетовую подушечку. – коварно посоветовал Оридорму, ощущая себя окончательной лужицей. В голове пустота, тепло, хорошо. Ничего необычного в расположении плотной кучкой он не видел – всегда так было, особенно если ты пока маленький, слабый и мёрзнешь в ненастную погоду. Все сбиваются в стайку и дремлют себе. Это безопасно и тепло. Эволюционируют те организмы, которые умеют объединяться. Вот, вторая форма (или первая?) Чейза тоже объединяется с Лигнитом, всё прекрасно и естественно.
Тишина, покой, огурчики чуть светятся зелёным. И тут громом среди ясного неба на всё заведение раздался вопрос – похоже, кто-то решил использовать громкую связь из клубящегося облачка песка и ни в чём себе не отказывать.
– Оридорму, как это понимать? Почему у твоего отчёта шесть лапок и он нетрезв? Что ты делал со своим отчётом?
– Не-пред-ви-ден-ные обст…ятельства. – как мог невинно и внятно ответил мигом очнувшийся исследователь изоленты. Врать ему приходилось частенько, особенно в Академии на вопросы, почему спит на лекциях, где шляется, когда будет плата за семестр…
– Непредвиденные? – как-то очень ехидно уточнил голос.
– Не-про-счит-ва-е-мы-е! – подтвердил Оридорму, понимая, что лучше бы в его состоянии не употреблять длинные и сложные слова и вообще избегать терминологии.
– Ладно. – согласился голос. – На вопросы о количестве ног у отчёта и его состоянии ты можешь ответить потом. Но почему он не по теме? Древние шестиногие насекомые, заселившие 99,9% известных миров, не были поводом твоей командировки.
– Не были. – грустно согласился Оридорму. – Но вне…внезапно стали!
– Объясни. – потребовал голос.
Убийственную тишину нужно было хоть чем-то заполнить. И Оридорму честно рассказал, что белый кролик спёр до того взятые тайком часы… Что часы сломались, что тараканам повезло стать примером зигзагообразной эволюции, что они не опасные, а местным так вообще понравились, что во всём виновата дурацкая гуманоидная форма – например, в том, что с лестницы Оридорму летел, как фанера над Парижем…
– Где ты таких выражений понабрался? – с подозрением уточнил голос. – Хотя, не трудись объяснять. Знаю, где. Сидите на перекрёстках с разными «путешественниками во времени» и болтаете! Обмениваетесь, так сказать, знаниями – в основном о том, какими забавными словами вы в разных мирах и временах именуете своё начальство! Откуда я это знаю? Сам так делал. Что-то в мирах никогда не меняется. Но падать с лестницы непозволительно в любой форме.
– Она неудобная, непрактичная, некрасивая… – принялся перечислять Оридорму, пытаясь загибать не слушающиеся пальцы.
– Она у тебя есть – и ты, как мы сейчас выяснили, совершенно не умеешь её использовать. – отрезал голос. – Это очень плохо. Не говоря уже о вежливости, политике и прочих тонкостях встраивания в новую культуру. Ты вот с лестниц падаешь.
– Они сами со своих лестниц то и дело падают. – обиженно уточнил Оридорму.
– У себя дома они могут хоть задом наперёд летать! Имеют право. А ты обязан изучить новые навыки движения и использовать их идеально. Если ты не станешь сам работать над собой, над тобой будут работать другие. И тебе это очень не понравится. Большой мир это тебе не гнездо, где все братья и сёстры. – закончил наставления голос. – Изволь изучить все возможности своего приобретённого обличья и сделать их не слабостью, а силой. Как? Сам, сам. Смотри, учись, наблюдай. Несколько часов каждый день, без исключений. Отчитаешься по впечатлениям.
– Да за что мне всё это… – обречённо вздохнул Оридорму, роняя голову на руки, а руки – на Ноль-Ноль-Три.
– За ключевые точки. – бесстрастно ответил ему голос и пропал из эфира.
Мог бы и проще выразиться – «карма». Но какой бронзовый согласится выражаться проще?
– Мне нужно ещё… изоленты. Много! Чтобы забыть всё это! Хотя бы на пару часов. – бормотал Оридорму, по наивности не представляя, что потом ему придётся сочинять серьёзный отчёт на тему своих впечатлений. «Похмелье, оно же бич излишеств, оно же бодающий бодун, оно же… и так далее».