Коэтан похлопал глазами с видом “а я что, я ничего” – и втянул пальцы здоровой руки в размотавшийся рукав. “Ничего не трогаю” – говорил его слишком невинный вид. А бирюзовые глаза засматривались на всё вокруг – для чего такие весы, похожие на домик? А целая куча стеклянных круглых глаз? Почему все они синие? Зачем свечка, расчерченная полосками, как шарф?
Хотелось задавать вопросы, особенно про таинственных опасных “их”. Но нельзя, не умеешь – не лезь. Потом спросишь, надо знать предполагаемого противника.
– А у меня заяц в снежном шарике есть. – с высокомерным видом, чтоб хозяин лавки чудес не слишком зазнавался, сказал воин-чародей.
—Пьер…Она не ожидавшая от него такого шага, просто стояла и неуверенно на него смотрела. Пытаясь понять, что он предложил. Они были едва знакомы, но ей хотелось убежать с ним хоть на край света. Что-то ей подсказывало, что ему можно доверять. После этих мыслей, Марли удивленно подняла бровь, засияв, как начищенный золотник. —Конечно же, я хочу с тобой сбежать! В глазах блеснул огонек азарта. —Жди меня сегодня ночью, в этом парке, под тем самым деревом! Я приду обещаю!
Она поцеловала его в щеку и ушла к себе, пытаться обдумать план.
Услышав про зайца, зачарователь сложил руки перед собой на столе и безнадёжно покачал головой.
— Заяц у него есть… Если попадёшь в наш дом умалишённых, то считай, что тебе повезло. Кормят там не очень, но зато, если у кого есть привычка прыгать рыбкой в окно, его ещё и доброжелательно оставляют открытым. Образцовое заведение! — он прищурился, напряжённо наблюдая за действиями эльфийки. — Кто его так погрыз?
— Это не здесь произошло, — уклончиво ответила Тиа, сфера в её руках пару раз замерцала бледно-голубым светом. — Можешь не переживать по этому поводу.
Пришлось достать шарик с зайцем из сумки – ну а чего не верит? – и устроить метель, чтобы самому же на неё засмотреться. Казалось, стёклышко стало холоднее, даже ветер где-то там посвистывал, если поднести шарик к длинному навострённому уху.
Если бы метель поскрипывала, как некрополь… было бы спокойнее, а то рвут на части любопытство с настороженностью.
Тиа склонила голову и сердито, укоризненно посмотрела на едва сдерживавшего нервную дрожь владельца лавки.
— Ну что ты над парнем подтруниваешь? Если что интересно, так спроси.
— Такими вещами интересоваться — себе на погибель, — буркнул он и положил на край стола наспех наполненный чем-то мешочек.
— Благодарю, — мило улыбнулась Тиа, протягивая несколько золотых монет. — Если помощь потребуется, обращайся, пока я здесь.
— Благодарю, но пока ни в чём не нуждаюсь.
Арин усмехнулся и принялся перекладывать бумаги в стопке, всем своим видом показывая, что разговор закончен и гостям пора отправляться восвояси.
— А ты подумай, — ненавязчиво предложила Тиа и положила перед зачарователем сферу, в глубине которой теперь мерцал чистый лист бумаги. Кивнув Коэтану, она направилась к выходу.
-Я буду ждать вас, леди Марли! Пьер улыбнулся, и осторожно, словно боясь, что магия пропадет, прикоснулся к щеке, до сих пор сохранившей приятные ощущения от прикосновения губ, словно пытаясь их запечатлеть на кончиках пальцев. Я буду ждать вас! *Прошептал он, едва заметно шевеля губами, и в припрыжку побежал в таверну, через удивленно расступающиеся праздно шатающие ряды ночнорожденных, которые явно не могли прочувствовать даже маленькую каплю радости, что заполонила всё сердце Ле-Бьера, заставляя душу буквально петь от радости. Хотя, может именно от его пения местные граждане и бросались в рассыпную, но спрашивать их об этом актер не собирался. * Влетев в таверну, он тут же ринулся к реквизиту, думая, что же может пригодиться. Театральная шпага заняла своё место за поясом актера. Как оружие, она, конечно же, не годилась, ведь как и положено реквизиту - при ударе складывалась, создавая у зрителя иллюзию ожесточенной дуэли, а вот как средство устрашения - вполне могла сгодиться, если вдруг что-то пойдет не так. На голове оказал старая, потасканная шляпа, с пожеванным их тяжеловозом пером. Пьер гордо посмотрел в зеркало, выпятив грудь и произнес. Пьер Ле-Бьер - величайший дуэлянт! Он выхватил шпагу и сделал несколько неуклюжих взмахов, дуэлянт всё же был не величайший, да и вообще оружием он пользоваться не умел, но, как знал актер - куда важнее как себя подать! Мой клинок сразил сотни гордецов, и ты планируешь сражаться со мной?! Воскликнул он и несколько раз тыкнул шпагой мешок, что явно не ожидал такого коварного смертельного удара, и с грохотом рухнул на пол. Вот так-то лучше!
Едва оказавшись за дверью, долго сдерживавший любопытство паршивец дал ему волю.
– Почему он боялся? Я очень плохо притворяюсь живым, да? А спросить что хотел? Точную дату, когда помрёт? Да мы и не знаем такого. Никто не знает. Что такое “дом умалишённых”? Он хотел намекнуть, что оттуда легко убежать через окно? Кто такие “они”? Мне правда нужно знать, чтобы сообразить, когда прятаться, а когда драться. Это точно магазин, а не секретное место? Почему он нас выгнал?
Даже недоеденное огромное яблоко заткнуть поток вопросов не могло.
— Да он всего боится… — махнула рукой Тиа. — Всегда подозрительный и замкнутый, сколько его помню. А живым сколько не притворяйся, способные уловить исходящую от тебя силу всё равно поймут, кто ты. Но таких мало даже среди магов. Шутил он про больницу. Туда лучше не попадать. Хотя этот параноик сам там рано или поздно окажется с его-то взглядами на жизнь.
Эльфийка сделала паузу, что-то напряжённо обдумывая.
— Не знаю, превратил ли он свой магазин в секретное место, но, судя по его виду, что-то тайное там постоянно затевается. Он был в хорошем настроении, насколько такое определение применимо к нему. Нам повезло. При тебе не стал ничего говорить, он ведь с тобой совершенно не знаком. И нас он не выгонял. Те, кто его знают, сказали бы, что так он тепло прощается с гостями. Выгоняет он не так. А как он это делает, мне даже и знать не хочется.
Тиа остановилась и серьёзно посмотрела в любопытные глаза чародея.
— Коэтан, ты хорошо запомнил это место? Сам его найдёшь? Прошу тебя, пообещай, что, если со мной что-нибудь случится, ты придёшь сюда. Ты меня понял?
– Я запомнил. И самую унылую вывеску среди других. У него ведь и магазинчик без имени? – Коэтан горестно шмыгнул носом. – Не хочу, чтобы случалось, но сам не справлюсь, слишком мало знаю про живой мир. Он как заяц, да? Всего опасается, но на самом деле сильный? Меня вычислил. А Базилика он испугался бы?
— Если бы он увидел Базилика, особенно если бы твой кот разговаривать с ним начал, то наверняка бы упал в обморок, пролепетав при этом что-то вроде: «Он говорящий!..», — засмеялась Тиа. — Ну что ты приуныл? Ничего не случится. Но всегда нужен запасной аэродром. У Арина сверхчувствительность ко всему, причём контролировать это он не может. Оттого и дёрганный такой. Крайне неудобный дар. Представь себе, что о каждом сразу узнаешь больше, чем хочешь того сам. А что именно он про тебя вычислил, нам неизвестно. Он же не сказал. Точно уловил некромантию. Не любят тут это искусство. Другой мир, подозрительный к магии в принципе.
— Без особого имени. Написано глупое: «Товары для магов и зачарования», так и в документах, наверное.
– Я как-то раз наблюдала за боем зайца с пернатым хищником. Всё закончилось очень быстро для нападавшего. Когда орёл стал пикировать, зверушка сперва не подавала виду, что заметила. А в самый последний момент зайчик перекатился на спину и так ударил птицу задними лапами, что та беспомощно упала на траву и уже не смогла подняться. Наверняка грудную клетку раздробил. Такое и о нём можно сказать. Пугливый, хитрый, никогда не знаешь, что на уме. Таким зайчикам, как он, стараются не переходить дорогу, они слывут коварными подлецами даже среди своих.
– Коварный – это если бы зайчик специально подманивал больших птиц и бил их. А тут он просто оценил свои силы, нападающего – и защитился.
Коэтан улыбнулся. Если маг узнает всё о Базилике, точно под стол залезет и откажется выходить. Лучше не знать. Лучше даже не гадать, что намешано в котике, а о том, чтобы подглядеть за его хотеньями – вовсе лучше забыть. Сметёт волной “плеваться”, “кушоц” и “хихикать над всеми”.
– Первое, что я тут узнал, – “не колдуй на людях”. И что мне делать, если я иначе не умею?
– Он и может, - без тени улыбки ответил Лигнит. - И набросится, если одна полезешь или не воспользуешься чем-нибудь вроде транквилизатора. Но, так как ты будешь не одна - никто тебя в этом зоопарке не съест. Пииип. - так обычно делают, нажимая на кончик носа детям. И Лигнит сделал ровно так же, улыбнувшись - просто потому, что ему отчего-то нравилось это делать.
– Я не совсем понял, Принцесса, - обескураженно произнёс Лигнит. - Не нравится быть собой - кем? Принцессы, знаешь ли, бывают разные, некуртизанка. Не нравится то положение, которое ты занимаешь - просто смени его, Роук. Ты же не дерево Эльф подмигнул разбойнице, и продолжил:
– А вот это ты напрасно. Я бы такой тебя точно не назвал. Хотя бы потому, что ты буквально сочетаешь в себе несочетаемое. И я рад, что смог узнать тебя чуть ближе, совершенно точно зная теперь, насколько обманчивым может быть первое впечатление.
На этих словах Лигнит рассмеялся, да так, что в уголках глаз выступили слёзы.
– Прости, Роук, дело не в твоих словах, просто… кхм, да. Я знал, что актёров не сильно жалуют, потому рад, что ты всё-таки решила записать меня в разумные, боги. Не принимай на свой счет, но прозвучало это… интересно. Он легонько взлохматил рыжие локоны эльфийки, стараясь не нарушить при этом причёску.
– Роук… - ему вдруг отчаянно захотелось закурить. И выпить. И посоветоваться с Пьером - возможно, впервые в жизни на этот счет. Первым порывом было перейти к стандартным заверениям, но это было не то и не нужно. Он смотрел на Роук серьёзным задумчивым взглядом, прикидывал её возраст, взвешивал рассказанное ею и увиденное им, анализировал и не находил ответа. “Разве может быть профессиональная разбойница столь наивным открытым существом…? Как это вообще…” Но Лигнит не успел додумать.
– Достаточно, чтобы это умел делать кто-то один, Роук, - ладони Лигнита скользнули по девичьей спине, от лопаток к талии, так и замерев там, а губы коснулись её губ - поцелуем лёгким и нежным, довольно быстро перешедшем в более глубокий и чувственный. Неопытность эльфийки кружила голову… [Пьер убьёт меня. Непременно убьёт.] а тонкое натренированное тело сводило с ума и Лигнит совсем поплыл, захваченный эмоциями. Ветер подхватил листок с предсказанием, унося его куда-то по мощёной дорожке, и слова на нём так и остались непрочитанными.
“Солнца яркий свет в жизнь свою пусти.
Рядом есть ответ на твоём пути.
Радость перемен ощути сполна,
Осени взамен в жизнь войдёт весна.”
Марли тихонько зашла в комнату, стараясь не разбудить свою подругу, как резко включился свет. —Ты ходишь, как слон.
Эльфийка подпрыгнула от страха. —Панти! Ты меня напугала!
—Дада! А чего крадешься, будто ты не одна? Слыхала сегодня, как орал Углик! Ты чего бедного гоблина на нервы испытываешь?
Марли упала на кровать звёздочкой, мечтательно вздохнув. Тауренша села к ней на кровать с испытующим взглядом. —Ну, давай, рассказывай, этот красавчик и есть тот самый Пьер?!
Марли влюбленно обняла подушку, загадочно улыбаяясь. —Да! Это он! Ты представляешь, он читал мне стихи! Он такой нежный и внимательный, а под его взглядом я таю, как пломбир на солнце…А выступления! Жаль, ты не видела…
Панти вздохнула, глядя на эльфийку. —Да, как жаль, что завтра мы отчаливаем.
Марли замолчала, отведя взгляд.
—Эээ…Вот не надо только тут таких глаз! И почему, мне кажется, что ты что-то замыслила??
Марли вскочила с кровати, встав на колени перед подругой. —Панти, дорогая моя, прошу! Помоги мне бежать!
Тауренша встала, недовольно уперев руки в бока. —ЧТО?! Бежать? Куда? К нему? Ты же его едва знаешь! Не пущу!
Она попыталась придать себе грозный вид, но из-за добрых синих глаз весь образ рушился. Глядя на эльфийку, сердце сжалось, она тяжело вздохнула, обняв ее. —Ох, Марли, Марли…Влюбленная ты моя, дурочка…А если он разобьёт тебе сердце, я же не переживу.
Она обняла ее ещё сильнее, как родную, почему как, Марли и была ей родная. Кроме их двоих, у них никого больше не было. —Хорошо, я тебя прикрою, но! Обещай мне, что напишешь, где ты и как ты…
Марли радостно взвизгнула, накинувшись с поцелуями на свою подругу. —Спасибо!!
Она принялась спешно собирать вещи, которые вместились всего лишь в небольшую сумку, постоянно что-то бурча себе под нос. И в полночь, попрощавшись с Панти, она ушла с тяжёлым сердцем и глазами полных слез. Ушла из места, который сколько себя помнила, называла домом.
Место их было надёжно спрятано под покровом темной ночи. Она прижалась к дереву, считая долгие минуты, до встречи с Пьером.
— Что делать, что делать… — Тиа залюбовалась городскими огнями. Так странно видеть город, освещённый оранжевым светом фонарей даже днём, вперемешку с голубыми огнями диковинных деревьев и цветов и лиловыми переливами каменных построек. — Коэтан, в случае опасности ты гораздо лучше меня знаешь, что делать. Кстати, что тебе нужно, чтобы чертить быстрые руны? Чую, в том подполье такое понадобится. Бумагу для наложения чар тут легко раздобыть, если подойдёт. А как с чернилами быть?
Эльфийка прикоснулась ко лбу мальчишки, проверяя, не вернулся ли жар. Выглядит энергичным, только бледен. Восстановиться бы сперва, а он о работе думает. Ладно, пусть сам решает, как ему быть.
Пьер летел со всех ног, придерживая рукой шпагу. Он, предлагая побег, даже не задумывался о грядущем, мысли начали посещать его лишь перед самым закатом.
-А если придется совсем исчезнуть? Надо бы Лигниту сказать. Вот только он где-то пропал Пьер взял листок с донесением Артасу, и на обратной стороне быстро нацарапал. “Если меня нет…” После чего задумался, о том, что же значит что его нет, и, пожевав кончик пера дописал. “То меня нет.” После чего взял кошелек, и двинулся к Марли. Оказавшись около дерева, Ле-Бьер увидел утонченную фигуру девушки, и, пытаясь отдышаться, слегка замедлился. Марли, я пришел. Он осторожно взял её за ручку, и взглянул в прекрасные глаза. Сейчас перед нами открывается весь мир, как на счет подобрать себе в нем прекрасное местечко?
Коэтан играл с метельным шариком – подставлял его в разноцветные отблески, делая то золотым, то фиолетовым, то бледно-розовым.
– Мне нужно только то, на чём чертят. Материал, способный выдержать руну, не разрушившись. Чернила… не нужны, я работаю пальцами и своей энергией. В том прелесть начерченных рун… У нас ими могут пользоваться даже совершенно далёкие от магии существа. Для активации достаточно искры анимы, это есть у всех и очень близко.
Здесь же оживить руну можно искрой магической силы. Анимой тоже… Но у живых она как будто в сто шуб одета, глубоко, не сработает, если не придумать, как до неё добраться.
Не знаю, сколько я смогу начертить сейчас, быстро устаю. Каждая руна – свёрнутое в пространстве на листке моё заклятье. Свои силы использовавший не расходует.
Город большой, невероятно большой. В нём даже водные дорожки с лодками. А куда текут дорожки?
– Тут есть… море? – с тихой надеждой – Пойдём к морю? И ты не сказала, кто такие “они” (вот же паразит вредный, всё помнит). Может, “они” тоже боятся моей магии и будут держаться от тебя подальше?
— Если тебе придётся расходовать собственную силу, то пока не надо никаких рун. Сперва лучше поправиться. Да, город расположен на воде и все эти каналы ведут к морю. Далековато до пристани, но пойдём.
Тиа всерьёз задумалась, почему по прибытии ей не организовали грандиозную встречу. Она же была совсем не в себе, можно было взять за руку и увести за собой. Разве Эсен не понял, что она покинула Тёмные Земли? Наверняка узнал. Может, парень прав, и в нём всё дело. Кто захочет связываться с загробным миром, куда отправится рано или поздно сам. Звёзд с неба Тиа не хватает, не так уж сильно и нужна им, чтобы рисковать встречей с некромантом.
— Они… — зловредно повторила Тиа, — местоимение, указывает на некоторые объекты во множественном числе… — она тяжело вздохнула, поймав на себе обиженный взгляд ясных бирюзовых глаз. — Коэтан, я же рассказывала, что удрала, даже не закончив обучение. Не нравится ни наставнику, ни кому-то ещё из тех, кто со мной возился, что знаю их тайны. Да и нажила себе недоброжелателей среди магов в прошлом. Шпионила, за кем не следовало, помогла пару артефактов стырить… Мозгов не хватило от таких заданий отказываться. Просто делала всё, о чём ни попросят… Была самой обычной марионеткой, пешкой в их играх. Вполне возможно, что тебя побоятся, и не тронут. Ты же опасный зайчик.
– Дело в количестве. Всё равно нужно тренироваться, так я смогу тратить силу на чистописание, пока правая рука не оживёт.
Потихоньку идти по незнакомой улице было приятно, вокруг мелькали фигуры, тени, светлые круги фонариков, отражения колыхались в каналах, лепестки с цветущих деревьев устраивали такую же метель, как в шарике с зайцем. Всё вместе складывалось в шёпот большого города.
– Да, ты говорила о наставнике. Значит, маги… Разные. Мне это и нужно было знать. Не чудовища, не пауки, не потусторонние сущности. Ещё бы узнать, как их отличать, не прибегая к рассматриванию сущности. Тут я не очень…
Коэтан с опаской глянул на подозрительного старика с длинной бородой, гулявшего у воды. Борода есть – возможный маг! Заячьей школы предвидения неприятностей! И тот дядька у лотка с рыбой сомнительный какой-то, у него перо за ухом.
– Ты можешь учиться и без них. Поищем нужные книги, побольше практики… У моря, подальше от всех, даже руны можно чертить, никто не заметит.
В глубокой задумчивости Тиа почти всю дорогу до пристани шла молча, потом, спускаясь по светло-лиловым ступенькам к чистой спокойной воде, заговорила:
— Тренироваться тут будет сложно. Не найти здесь пустынного песчаного берега, как на ярмарке. Придётся долго искать. Или проделать лаз за город, что-то вроде крохотного портала. А что за рассматривание сущности?
Коэтан не умел вести себя в приличных городах, он плюхнулся на ступеньку, скинул обувку и принялся счастливо болтать босыми ногами в воде, устраивая маленький шторм.
– Сейчас тут никого нет. Но могут прийти, да. Где бы спрятаться… Неужели нет пустырей, заброшенных чердаков, зарослей травы, которая никому не нужна? В комнате костяные шипы не повызываешь.
Коэтан хихикнул в рукав.
– Это… когда понимаешь, что перед тобой кто-то с магией, до того, как он тебя заколдует. Можно сосредоточиться и пытаться разглядеть магию, она видима… Кому-то даже стараться не нужно, просто чувствует, знает, ощущает. Я не умею. Саму магию ощущаю, а её же внутри носителей – не очень.
