Охота любит тишину, потому в таверне при Приюте стрелка, что в Крутогорье было особенно шумно. Вообще, здесь шумно всегда, охотничья братия в преддверии недель, а то и месяцев одиночества и связанного с ним молчания пыталась наговориться впрок. Хоть и знает каждый, что впрок нельзя ни надышаться, ни напиться, ни наговориться. Вопреки этому знанию, словно каждый из них зелёный новобранец, охотники устраивали шумные попойки, порой приводящие к самым неожиданным последствиям. Братские посиделки частенько заканчивались не только пальбой по мишеням на спор, но и реальным мордобоем, с целью выпуска скопившегося за долгие недели одиноких странствий, “пара”. Хозяин таверны здоровенный таурен по имени Велг, не имел ничего против такого распорядка, потому без лишних слов наливал гостям выпивку, удовлетворяя их нехитрые потребности и сам в накладе не оставался.
Но сегодня причиной шума были как ни странно вовсе не эти охотничьи недоразумения, дворфы.
Сейчас бородачи, прильнув к своим кружкам с элем, только сопели, внимая словам рыжеволосого син’дорай, который сцепившись в споре с ночным эльфом, громогласно нахваливал своё оружие.
В другой раз дворфы нашли бы способ заткнуть наглеца, запустив в него той же кружкой, но сейчас они оказались в спорной ситуации.
С одной стороны, хотелось поддержать соклановца, но с другой, син’дорай нахваливал добротный двуствольный дробовик дворфийской работы и критиковал лук.
А это для любого дворфа уже святое.
Потому эльф крови, по имени Нач, продолжал прессовать несчастного лучника. Тот конечно не сдавался, ссылался на корни и эльфийские традиции, но Нач его даже не слушал.
– Посмотри на это красоту, - бережно опустил он на столешницу свой дробовик, - каков калибр, выделка стволов, узоры. Это я ещё ни про плавность хода спусковых крючков не говорю, ни про кучность стрельбы.
– Но зато и громыхает эта штуковина так, что всё зверьё после первого же выстрела разбегается, - не сдавался ночной эльф.
– Громыхает она не громче сломанной ветки, если правильный порох в патроны сыпать. Да и не нужен мне уже второй выстрел, с первого попадаю. А заряд картечи, это тебе не наконечник стрелы. Верно я говорю, бородачи?
Дворфы только закивали, не в силах оторваться от своих кружек, как будто это последний эль в их жизни.
– И весит твоё ружьё, что три лука вместе взятые, - бросил последний, по его мнению, убийственный аргумент, оппонент Нача.
– На то я и мужчина, чтобы тяжести таскать, - парировал син’дорай и тотчас перевёл разговор, - а может не в тяжести дело? Просто ты как женщина, не в силах разобраться, с технологичным оружием?
Внезапно наступившую тишину Нач воспринял как свою победу и ехидно заулыбался. Однако торжествовать ему пришлось не долго. На стол, рядом с ружьём опустилась десятизарядная полуавтоматическая винтовка, от одного взгляда на которую у Начпо засосало под ложечкой.
Один только нарезной ствол длиной в сто калибров вызывал у знатоков жгучую зависть. И даже не баснословная цена винтовки была причиной того, что у самого Нача такой не было. Деньги у него водились, а за такой образец он и последние бы отдал. Просто эта винтовка - экспериментальная разработка Стальгорна, выпущенная столь малой серией, что Нач давно отчаялся её раздобыть. Вот и сейчас впился глазами во столь вожделенное оружие.
На винтовке, по причине экспериментальности, не было никаких украшений и узоров. Зато был крепёж под оптический прицел, который сейчас отсутствовал, видать не жаловался владелец винтовки на зрение.
Но вот что вызвало досаду при взгляде на оружие, так это рука положившая его. Она была… женской.
– А с таким разберёшься, красавчик? - прозвучал чуть насмешливый, но такой притягательный девичий голос.
Нач обернулся, позади него стояла эльфийка, тоже, как и он син’дорай. Стриженные под каре белые волосы, красивое лицо, зелёные, с искорками смешинок, глаза. В другой раз он бы уже исходил комплиментами, но сейчас он получил удар по гордости от соплеменницы. А такое прощать нельзя. И мозг уже усиленно работал, выискивая варианты как поставить нахалку на место. Но, к сожалению, на ум ничего не шло.
Дворфы, наконец оторвались от своих кружек и шумно переводили дух, ночной эльф счастливо улыбался, а таверна потихоньку вновь наполнялась шумом.
Такой исход спора устраивал всех, кроме Нача. Тем не менее, он улыбнулся незнакомке, со всем дружелюбием, на которое был способен и подвинулся на лавке, освобождая место рядом с собой.
– Что вы! Где уж мне? Что касается вашего чуда, то я недалеко от своего оппонента ушёл, - и не удержался от шпильки, - хотя допускаю, что вы переодетый мужчина.
Эльфийка усмехнулась, демонстративно осмотрела себя, повернулась одним, боком, другим. Из-за духоты в зале, куртку она сняла и на ней осталась лишь белая рубашку с чуть распушенной шнуровкой выгодно подчеркивающая её точеную фигурку, ничуть не скрывающая формы, и добротные брючки, сидящие точно влитые на стройных бёдрах.
– Да ты ослеп, парень, - ответила она тихо. - Боюсь, мои прелести переодеванием не спрячешь, тут даже не каждое зелье поможет и, коль уж ты их рассмотреть не в состоянии, то оружие тебе в руки давать точно нельзя, - забрав свою винтовку со стола, она аккуратно забросила её за спину. - Поранишься ещё, или пальнешь не туда.
Проигнорировав его приглашение присоединиться к столу, она обошла столик с другой стороны и присела на лавку рядом с ночным эльфом, который теперь, пользуясь преимуществом своего роста, не без удовольствия пялился в вырез рубашки. Девушка же то ли не замечала этого взгляда, то ли делала вид, что не замечает, сверля Нача насмешливым взглядом.
– Так и быть дам тебе шанс рассмотреть меня получше, крот, тебе бы к гоблинам заглянуть, они знатные очки делают, вдруг ты не безнадежен и они смогут излечить твою слепоту, или уж к магам обратись Кирин-торским. Ой, - она прикрыла рот ладошкой в наигранным испуге. - Или тебе их услуги не по карману? Так мы всей братией скинемся тебе. Охотник охотника в беде не бросит. Или с этой технологией ты тоже не управишься?
Расторопный дворф плюхнул на стол перед ней полную кружку, и тоже не удержался от оценивающего взгляда.
Явно удовлетворенный увиденным, вернулся к своим и с воодушевленным “ух” продемонстрировал поднятый вверх большой палец, а повернувшись к Начу покрутил у виска пальцем “дурак ты, эльф”.
Но эльфийка и на это не обратила внимания. Взгляд был прикован к Начу, словно она на нём метку поставила, определив жертву своих колкостей на весь вечер.
Пристыженный охотник перебирал мысли, подыскивая достойный ответ, но, как назло, заготовленные шутки тут были неуместны, поскольку оппонентом была женщина, а придумать что-то никак не выходило. Не потому что ему не хватало слов или наглости, вступать в словесные дуэли он мог, любил, и частенько так развлекался. Но сейчас, он люто завидовал калдорай и был вовсе не прочь поменяться с ним местами, проиграть спор, но иметь возможность потягивать пиво рядом с этой блондиночкой.
Охота не самое благодарное занятие и представительницы прекрасного пола были не частыми гостями в Приюте. Да и те, что заходили, уладив дела, предпочитали места поуютнее забегаловки, вся прелесть которой была в отличной выпивке и потрясающем виде, открывающемся с балкона второго этажа здания. Здесь даже возможности заночевать не было, что резко снижало престиж заведения, но открывало возможности для бурных мужских посиделок.
Уязвленное самолюбие, однако, заключив союз с мужскими слабостями и Нач, отпив пива, решительно вступил в очередную перепалку.
– Не мудрено ослепнуть! Такой экземпляр не часто можно увидеть, - произнёс двусмысленную и ничего не значащую фразу, и как ни в чем не бывало, занял свое прежнее место. - Интересно, чем же за него плачено? Мне за золото его даже не показали, а тут…
Взгляд эльфийки стал холодным, а слова казалось, были пропитаны ядом.
– Мастера ружейного дела не любят когда им золото из сапог вытряхивают, а за красивые глаза они и вовсе не работают. Суровые они ребята, совершенно не падкие на манерность и уж тем более на симпатичных мужчин.
– Зато симпатичным эльфийкам с радостью идут на уступки, - не сдержался Нач.
– А как же? - без доли иронии ответила девушка. - Ростовщичество они хоть и не жалуют, но долги свои помнят и отдают всегда.
Эльфийка отпила из кружки и на верхней губе осталась белая полоска пены. В другой раз он бы может и смолчал, или подал знак, или даже сам бы вытер тонкие губы, но не сегодня.
– А что в Приюте молоко подают? Хотя детям же ничего иного и предложить нельзя. Иди, детка, к своему папику, пусть лицо умоет и пожалеет, а то злые взрослые дядьки поговорить хотят.
Женщина очаровательной улыбнулась и с ленцой прикрыла сверкающие глаза, вытерев губы белоснежным платочком.
– Взрослые дядьки? Это так сейчас себя подростки с несуразными прическами называют? Иди, малыш, спать, а то мама заругает, что поздно гуляешь, и на следующее ружьишко денег не даст.
Обстановка раскалилась и даже дворфы притихли. Калдорай понял, что с этой красоткой ему точно ничего не светит и даже посочувствовал недавнему оппоненту, безмолвно радуясь, что не он стал её мишенью. Однако, опасаясь, что скоро огонь может перекинуться и на него, счёл за лучшее тихо откланяться, оставив этих двоих разбираться между собой.
Казалось скоро начнёт искрить и потрескивать воздух не выдерживая того накала страстей что кипели за столиком. Они так и сидели друг против друга, обмениваясь колкостями и потягивая пиво. Продолжая перепалку, эльфийка уже и забыла, что подошла к столику с совершенно другим намерением. Во всем Приюте лишь она и этот несносный рыжеволосый были эльфами крови, и он ей понравился. Она хотела обратить на себя его внимание, возможно, прогуляться по ночным горам или полюбоваться бликами походного костра, коих в избытке в этом пристанище вечных странников. Статный, хорошо сложенный мужчина с яркими волосами, изумрудными глазами и очень приятным голосом. Она прислушивалась некоторое время перед тем как вступить в спор и теперь кипела от негодования. Вместо того чтобы, как и прочие, рассыпаться в комплиментах, он начал спорить с ней.
Светлая бровь чуть дернулась вверх, когда в дверь ввалился почтальон и уверенно направился к их столику.
Огромная, мохнатая ладонь легла на плечо Нача, оторвав того от размышлений над очередной колкостью. Син’дорай обернулся и узрел возвышающуюся над ним фигуру пандарена в форме почтовой службы.
– Вам посылка, господин, - пробасил почтальон радостно оскалившись, после чего плюхнул на стол довольно увесистый ящик, - здесь, распишитесь, пожалуйста.
Нача дважды просить не пришлось. Он, зачарованно глядел на ящик, на котором значилось: “Почтовое отделение вольного города Прибамбасск”.
Эльф не глядя поставил закорючку в пергаменте почтальона и сунул ему в лапу полновесный золотой чаевых. Неслыханная щедрость учитывая, что и серебряной монеты много. Но пандарен возражать не стал, а тут же плюхнулся на свободное место.
Давно не было секретом, что пандарены, будучи большими патриотами, никогда не преминут при случае влить в себя бочонок-другой дворфийского эля.
Но исключительно для того, чтобы лишний раз убедиться в превосходстве родимого пива.
Что до Нача, то сейчас он просто выпал из текущей реальности. Сгорая от нетерпения, охотник приложил к печати свой перстень и, дождавшись щелчка, открыл крышку.
Первым делом извлёк оттуда защитные очки и новый прицел, который тотчас приладил на свою двустволку.
Странно смотрелась оптика на дробовике, это вызвало недоумённые взгляды коллег и снисходительно-скептическую улыбку соплеменницы. А как иначе? Ведь она права оказалась. Этот наглец и правда, слепой, раз на ружьё оптический прицел прилепил.
Но всё это длилось лишь до тех пор, пока Нач не извлёк из ящика патрон. Нет, не правильно сказано, эльф извлёк из ящика Патрон! Именно так, с большой буквы и никак иначе.
Небольшой цилиндрик полированного мифрила, полулегальное изделие мастеров Прибамбасска.
И вовсе не дорогой мифрил, вместо привычной латуни обуславливали столь высокую цену этого боеприпаса. Все его достоинства скрывались там, внутри.
Особый порох вынудил создателей использовать мифрил. А главной изюминкой была пуля. А не картечь, или ничтожная дробь.
И эта пуля уже сама по себе была инженерным шедевром. Остроконечная, оперённая, она, по сути, была ракетой. Часть пороха при выстреле закидывалась в небольшую камеру в задней части пули и, продолжая гореть в полёте, обеспечивала тем самым абсолютную настильность траектории на две тысячи шагов.
А ещё эта пуля на той же дистанции без труда пробивала лобовую кость среднего дракона.
Повертев в руках патрон, Нач, во взгляде которого явственно читалось, - моя прелесть, - вернул его в ящик, чтобы тут же зачерпнуть целую пригоршню.
– Нач, да ты никак на пещерника собрался? - вернул эльфа в реальность чей-то голос.
– Да, - ответил он, с сожалением возвращая назад патроны и закрывая крышку.
– А кто с тобой?
– Я сам пойду…
– Ты не рехнулся часом? Сам же недавно говорил, на пещерника и пятерых мало. И побеждать его нужно не оружием, а умом. Или ты забыл, что стало с группой Трира? Там же трое из пятерых стрелков не хуже тебя было.
Говоривший был дворфом, имя которого Нач вспомнить сейчас не мог, да и не старался особо. Тем более что тот явно не горел желанием составить эльфу компанию.
Охота на крупного зверя крайне опасная. И здесь наспех собранные группы только во вред. Группу нужно сколачивать, сплачивать годами. Ей нужно дать вызреть, как вину.
К тому же, не всякий может работать в команде. Тот же Нач, больше одиночка по характеру. Привык он давно уже во всём только на себя полагаться и надо сказать, не безуспешно. Многие байки, которые этот охотник рассказывал на посиделках, были просто слегка приукрашенными реальными случаями из его практики.
Но идти в одиночку на пещерника, даже для его опыта было на грани самоубийства.
Пещерник, как говаривала учёная братия из Даларана, это просто мутация щетинистого медведя, тоже довольно опасного зверя. Но никто так и не смог до сих пор ответить, почему некоторые особи вдруг бросали места своего обитания и спускались в горные пещеры и катакомбы. Там, отъедаясь на местной живности, в полтора-два раза увеличивали свой размер и силу. А ещё, от особенности такой диеты их шкура и мех приобретали уникальные свойства и очень высоко ценились.
Только, несмотря на столь ценный приз, желающих охотиться на пещерника, все же было мало. Спускаться в пещеры за ним не имело смысла. В кромешной темноте всё преимущество было на стороне зверя. Правильным было выманить его на поверхность, где отвыкший от света дня пещерник слеп. Но только и здесь было не всё просто. Если пещерник окажется самкой, то прежде чем умереть она подаст сигнал-призыв. И тогда на него бросятся все щетинистые медведи, которые этот зов услышат. Здешние редколесья просто кишат ими. И отбиться от такой оравы невозможно.
А вся беда в том, что две трети пещерников, самки.
Нач поднялся со своего места и окинул собравшихся весёлым и бесшабашным взглядом.
– Прошу прощения у собравшегося здесь достойнейшего общества за моё отвратительное поведение, - заговорил он во внезапно повисшей тишине, и уже повернувшись к эльфийке, - и у вас лично сударыня. Понимаю, оправданий мне быть не может, просто я с утра был немного взвинчен. Были причины опасаться недобросовестности со стороны поставщика. Потому все мои слова сказанные сгоряча, пусты и лживы. Вашей винтовкой нельзя владеть не по праву, это одно из свойств этого замечательного оружия. Да и то, как вы с ней обращаетесь, говорит о вас только с лучшей стороны. Ещё раз прошу прощения.
Нач сделал паузу, а по его глазам нельзя было понять, искренне он раскаивается или пытается красиво выйти из ситуации. Да и кто заглядывал в эти глаза, после того как эльф брякнул о стол кошельком.
– Выпейте за мою удачу, друзья! А мне пора, приманка скоро начнёт действовать, - и подхватив ящик Нач заторопился прочь.
– Ты еще не видел, как я с ней обращаюсь, - даже не открывая глаз, проговорила эльфийка, отпила ещё пива и, наблюдая за ним сквозь опущенные ресницы, добавила. - Безумству храбрых поем мы песню. Самонадеянный дурак.
Она ещё раз приложилась к чарке и потеряла всякий интерес к эльфу. Хорошо, что все так случилось, со смертниками лучше не общаться. Дурость бывает заразна. Ещё на подвиги потянет.
Хозяин заведения подошёл забрать оплату оставленную Начем и приветливо улыбнулся эльфийке.
– Кри, давно не видел тебя красотка. Где пропадала?
– Где я только не пропадала, - отозвалась эльфийка. - Но все пути, всегда возвращают меня сюда к твоему гостеприимному крову и пиву.
– Ты же знаешь, я всегда рад тебе, пока ты не начинаешь прессовать мне клиентов, - расплылся в улыбке хозяин и подбросил в руке оставленный эльфом кошель, прикидывая сколько там. - Итак, наш друг решил угостить всех, не имею права перечить, сейчас все организую.
– На поминки его лучше оставь, чтоб душа его нашла путь в земли вечной охоты, а не заплутала в пещерах, - скривила губы эльфийка и допив свою чарку, оставила плату и поднялась. - Будь здоров, хозяин.
– Уже уходишь? - удивился таурен. - Даже не устроишь показательных выступлений? Ты не заболела, Кри?
Она лишь покосилась на него, усмехнулась, но отвечать не стала, набросила на плечи свою куртку и вышла в ночь. Морозный горный воздух поспешил забраться под куртку, охлаждая кожу, заставляя зябко ежиться и плотнее запахиваться. Закурив, она отошла в сторону, скрылась в тени постройки и следила за дорогой.
Нет, конечно, её не сильно волновало, погибнет этот самоуверенный болван или останется жив. Но если он выживет, это будет отличная история, к тому же, кто-то же должен будет придать земле его останки, в случае неудачи. Выпустив облачко дыма, она задумчиво пожевала губу и решила, что лучше уж провести время так, чем слоняться в поисках приключений по окрестным тавернам. А ещё она не привыкла оставлять последнее слово за кем-то. Прищурив зелёные глаза, она улыбнулась, представляя, как будет удивлён этот зазнайка, если её выстрел станет решающим. Ещё некоторое время подумала и отбросила эту мысль, её можно было обвинить во многом, но не в безрассудстве, а если ей припрет свести счёты с жизнью, так есть и гораздо более простые способы.
Она застегнула куртку и, отбросив окурок, пошла искать место для ночлега. День был долгим и свежий шрам на плече начал опять ныть.
– Теряешь форму, - пожурила она сама себя. - Как ты умудрилась вляпаться в конфликт с некоронованным да ещё и подпустить его так близко. А ведь могла бы и не выжить, если бы плечо не подставила. Теперь вот придётся прятаться, пока все не уляжется. Зато отдохнешь и вспомнишь, с какой стороны винтовку держать. Во всем есть положительные моменты, нужно просто их рассмотреть.
Однако она все же проводила взглядом удаляющуюся фигуру, покачала головой и уставилась в блики костра, отрешаясь от всего мира.
Покинув таверну, Нач пристроился на нагретом за день от дневного светила камне и принялся менять патроны в подсумках. Завтра всё будет зависеть от его скорости. От того, как быстро он сумеет перезаряжать своё ружьё. Доли секунды могут стать решающими. Он уже знал, что пещерник, которого смог приманить, самка. И был в полном праве перенести время заказа, но не стал это делать. Более того, он бы даже мог пойти на подлог, будь это самец.
Нет, дело не в том, что мех самки в несколько раз дороже. Деньги для Нача давно утратили смысл. А сама охота стала игрой, игрой со смертью.
Только это наполняло его жизнь хоть каким-то смыслом.
Вот и сейчас он шёл по ночному редколесью, наслаждаясь опасностью таящейся под каждой разлапистой елью. Даже испытывал разочарование, когда подозрения оказывались напрасными. А настроение опять падало в красную зону.
Эх, зря он дал столь щедрые чаевые почтальону. Там нужно было по наглой морде дать. Наверняка мерзавец не спешил с доставкой. А всего-то, приди на полчаса раньше и всё бы обошлось. Он бы не встретился с этой белобрысой бестией.
Вот зачем, зачем она пришла, такая похожая на ту, о которой он себе и вспоминать запретил? Скажете, его взбесила её выходка с оружием? Три раза ха! На подобный пассаж он даже бы не отреагировал. А вот её взгляд, этот полный женского интереса и теплоты взгляд. Он был таким многообещающим и ничего не требовал взамен.
Но именно эта теплота в один миг растопила весь лёд, который он так тщательно намораживал на своей израненной душе, чтобы навеки заглушить боль.
А теперь эта боль вернулась. И стояла перед глазами в образе новой знакомой. Хотя какая там знакомая, даже имени её не знает. Но это и к лучшему, не будет оно в памяти крутиться, ему и зрительного образа с головой хватает.
Нач остановился и вскинул вверх своё лицо. Ему просто невыносимо хотелось крикнуть в потемневший небосвод, - слышите, вы! Я больше не хочу никого любить! А ещё больше не хочу, чтобы любили меня!
Но он справился с собой и зашагал дальше. Несколько раз всё же натыкался на хищников, но те, учуяв его настрой, просто уходили с дороги. И к полуночи вышел к круглому зеву пещеры в горном склоне.
Как ни странно, но пещерники никогда не выходили на поверхность ночью. А учитывая тот факт, что никакой другой хищник сюда ближе, чем на сто шагов не подойдёт, включая и щетинистых медведей, место для ночлега получалось идеальным.
Чем Нач и воспользовался, беззастенчиво проспав почти до восьми утра.
А когда проснулся, то умылся водой из фляги, наскоро позавтракал, тщательно проверил оружие и потянул на себя цепь.
Приманка, к которой уже пристрастился пещерник, пришла в движение. Из глубины темной пещеры послышался рык. Зверю явно не нравилось, что его законная еда пытается ускользнуть. Цепь дёргалась в руках Нача, но всё же поддавалась. Вот на поверхности показались сначала кусок протухшего мяса, а затем и сам зверь.
Огромная самка, щурилась на солнце, но нюх её не подвел, безошибочно определив, где враг, медведица бросилась вперёд. Нач ждал этого, он уже опустил на глаза очки и держал ружьё наизготовку.
Выстрел… и во втором никакой надобности. Супер-пуля не подвела, снеся верхнюю половину черепа.
Нач надеялся, что всё обойдётся, но всё же, уже агонизирующий зверь посылает зов. Непостижимо, но факт.
А вот теперь начнётся настоящая потеха. Едва Нач сменил израсходованный патрон, как из зарослей выскочил самец щетинистого медведя, а за ним и второй. Теперь два выстрела прогрохотали почти одновременно. Звери пали, а Нач не теряя ни мгновения, быстро перезарядил ружьё, чтобы тотчас разрядить его в новую опасность.
И опять перезарядка и опять выстрелы. А как здорово помогал новый прицел.
В какой-то момент Нач сбился со счёта и вёл стрельбу на автомате.
А когда победа была уже совсем рядом, этот автомат дал сбой. Укус москита в щёку и патрон вместо ствола падает на землю. Не страшно, достаточно и одного патрона завалить зверя. Но Нач с какой-то педантичной принципиальностью вытащил из патронташа новый и таки вогнал его в патронник.
Именно этих мгновений и не хватило. Нач вскидывал ружьё и уже понимал, что не успеет. Да, он убьёт медведя, но тот успеет достать и его.
Страха не было. Вместо него накатило равнодушие, и даже радость. Ну вот, он завершает свой путь и завершает красиво. Пусть не победа, но как минимум ничья.
А когда зверь неожиданно завалился на бок, сначала мелькнуло удивление, вскоре сменившееся досадой. Чуть запоздалый звук выстрела безошибочно указал, кто это стрелял и тем самым спас его.
Нач представил, как вскоре, с торжеством появиться его спасительница и едва не взвыл. А затем принял решение. Не будет он смотреть в её глаза, нет на это сил!
Подойдя к медведице, охотник повязал у неё на ухе свой платок, знак отказа от добычи в пользу спасителя. Правильный поступок, соответствует кодексу чести охотника.
А затем Нач поднял с травы оброненный патрон и стреляные гильзы, нечего мифрилом разбрасываться, и быстро зашагал прочь по едва заметной горной тропе.
Но уйти далеко ему не дал насмешливый окрик.
– Эй, смертник! Забирай свою добычу, мне подачки не нужны. Мой медведь - моя добыча, кто ж знал, что он ринется в твою сторону? - эльфийка стояла у туши убитого медведя, забросив винтовку на плечо. - Считай совпадением.
Но мужчина даже шаг не замедлил, не обернулся, продолжая удаляться.
– Вот же болван упрямый! - Кри достала сигарету покрутила её в пальцах и тихонько свистнула, призывая своего питомца.
Кошка ласково потерлась о её колено, готовая выполнить любые поручения.
– Видишь того рыжего, Мурчаль? Его нужно сначала остановить, а потом притащить сюда, только будь вежлив, он не враг, просто упертый баран, которому мозги нужно вправить.
Кот ушёл в инвиз и со всех лап бросился выполнять задание.
Догнать двуного не составило труда, и через миг дорогу Начу преградил здоровенный котяра. Выйдя из инвиза, кот грациозно потянулся и уставился в глаза эльфа. На довольной морде без труда читалось: дальше ты не пройдёшь, таков мой приказ.
Эльф задумался на миг и сделал шаг в сторону, намереваясь обойти кота, но зверь тут же снова встал на его пути и недовольно покачал головой.
– Отстань, - довольно громко, чтобы услышала и его хозяйка, проговорил эльф. - Всё по чести, добыча твоя.
Она, конечно услышала, но никак не отреагировала. Зато кот воспринял это как попытку сопротивления и тихо, без угрозы, но зарычал.
– Ты патроны-то зарядил, рыжий? Сейчас на твои вопли ещё медведи придут. Или в этом и состоит твой план? Подождать пока звери расправятся со мной и вернуться за добычей? Хитрец! - Эльфийка невозмутимо закурила, отчего на лице эльфа мелькнула тень досады, но с места не сдвинулась. - Я не собираюсь делать за тебя грязную работу, никогда не любила свежевать туши. Да мне и со своей добычей бы разобраться.
Говорила она чуть слышно, но каждое её слово было наполнено издевкой, от чего в душе Нача проснулось негодование. Он совершил невозможное, в одиночку управился с пещерником, самкой, стаей, а эта пигалица все испортила! И плевать на то, что наградой за такой подвиг должна была стать его смерть. Зато как бы красиво он в таком случае мог покинуть этот мир! Посмертная слава победившего в одиночку самку пещерника и призванный ею прайд, стоит всей его неудачной жизни и разбитых надежд. Он повернулся лишь для того чтобы показать ей неприличный жест, но остановился, она бы не увидела все равно. Безразлично повернувшись спиной к драгоценной добыче, она стояла над тушей убитого её выстрелом медведя, сжимая в руках нож. Повела тонкими плечами, словно разминая их перед тяжёлой работой, непроизвольно коснулась предплечья, и тяжело вздохнув, опустилась на колени, приступая к делу и потеряв всякий интерес и к эльфу, и к пещернику. Её кот тем временем, боднул Нача в ногу, подталкивая назад.
– Глупая скотина, - вызверился эльф на животное, не имея возможности высказать все, что он думает о его хозяйке лично ей.
Он не увидел, как опасно прищурились глаза эльфийки при этих словах, женщина не спеша повернулась, оценила обстановку, и безразлично пожала плечами. До его слуха донёсся лишь тихий свист, кот вильнул хвостом, выражая недовольство непостоянством своей хозяйки, но перечить не стал, исчез прямо на глазах, освобождая путь.
– Проваливай, дурак, - все так же тихо проговорила она и вернулась к своему занятию. - Пусть и в следующий раз, чья-то охота спасёт твою шкуру, неблагодарный! Чтоб ты жил с этим и мучился.
– Можешь не бояться, подстреленный тобою пещерник был последним пришедшим на зов, - сказал Нач прежде чем уйти.
Отрезав знатный кусок медвежьего бока, она швырнула его своему коту, тот довольно замурчал, обхватил добычу лапами и начал облизывать, наслаждаясь пиршеством.
Кри больше не поворачивалась. Нельзя заставить кого-то делать то, чего он делать не желает, да ей и безразлично это все было. Мышиная возня. Благородство? Смех и слезы! Она уже давно не играет в эти игры. С тех пор, как сменила имя. В глазах защипало от нахлынувших воспоминаний, и она поморщилась, вытирая их рукавом. Закурила очередную сигарету, чтобы перебить едким дымом ненавистный запах крови, который неотступно преследовал её с тех самых пор. Если бы воспоминания можно было стереть так же просто, как и слезы, которые они вызывают! Но нет! Она бы ни за что не отдала ни одного дня памяти о том времени, дралась бы за каждый кусочек, рвала на части любого, кто покусится на них. Запах крови на руках. Она посмотрела на свои окровавленные ладони и тихо всхлипнула.
– Это кровь зверя, - убежала она себя. - Не его. Он давно умер, смирись, наконец!
Стиснула до хруста зубы и остервенело принялась за работу, заставляя себя вспоминать лишь то, от чего не было так мучительно больно. Безостановочно ругаясь и не выпуская из зубов дымящуюся сигарету.
Оставив парочку развлекаться, Нач решил вернуться в Приют. Придётся начинать все с начала, столько добрых патронов было потрачено впустую из-за этой девчонки.
Вечером в Приюте было как всегда шумно. Нач сидел за столом, сжимая в кулаке рюмку с гномьей водкой. Несколько раз он попытался поднести её ко рту, после чего тайком выплеснул под стол. Какая порция уже вот так оросила доски? Восьмая, или девятая? Не мог Нач пить, не мог до отвращения. Уж слишком неприятные воспоминания выпивка у него вызывала. Потому его пределом была кружка пива, которую он мог цедить целый вечер, убеждая себя в том, что запах перегара не лучший спутник для охотника, как и табака. Но сейчас очень хотелось отключить мозги, а другого способа как бы и нет.
Он был угнетен неудачной охотой и усиленно обдумывал, как быть дальше. Повторить вылазку? Нет смысла, опять эта всё испортит.
С удивлением заметив, что в кулаке Нача опять пустая посуда, а сам он на удивление трезв, хозяин заведения плюхнул перед ним на стол очередную чарку и заговорщицки подмигнул.
– Не забудь свою добычу забрать. Кри её у меня оставила, обещала убить, если я не передам. А у меня нет оснований сомневаться в её словах. Неужели она так тебя довела, что ты даже шкуру не забрал? Хотя, с неё станется, невыносимая девчонка. Сложно иметь такую в напарницах, всю душу достанет, наплюет в неё, в клочья порвёт и обратно засунет, как ни в чем не бывало, но охотница отменная. Рассказала мне про твою охоту, не знал бы её, подумал бы что врет. Да и по твоему настроению не скажешь, что ты чуть ли не великий подвиг совершил, и медведицу завалил, и девчонку спас. Так что, соберёшься уходить, шкуру забери.
– У меня нет напарницы, Велг, ни по имени Кри, никакой другой. Сам знаешь, я одиночка, - возразил Нач хозяину таверны, - и добычу я сегодня упустил.
Затем бросив на столешницу, золотой охотник незаметно выскользнул на улицу.
Велг посмотрел ему в спину и хмыкнул.
– Вот же бестия. Ни разу не ушла так чтобы за собой не оставить разбитое сердце. Что ж она сделала, что парень ни слова не проронил о своих похождениях.
Он покачал головой, могли пересохнуть все реки и горы обратиться в пыль, но Кри не менялась и, наверное, это было неплохо, хоть какая-то стабильность в её поведении.
Нач же, покинув таверну, сначала зашагал в сторону стрельбища, но потом свернул на одну из протоптанных охотниками троп.
Сторонний наблюдатель мог решить, что Нач пошёл в угодья для начинающих охотников. Так оно и было поначалу, но достигнув этих угодий, эльф свернул на тропу, ведущую в горы.
Ступал он легко и бодро, как всякий кто видел ясно свою конечную цель. Потому спустя всего несколько часов, Нач поднялся на гребень хребта.
– Отлично, успею дойти до темноты, - удовлетворённо подумал он, с наслаждением вдыхая свежий, но несколько разреженный, горный воздух, - и никто не догонит, не любят горы дурных привычек.
Здесь было несколько зябко, дул пронизывающий ветер, зато походка сохраняла бодрость. Оставалось только следить, чтобы не наступать на проплешины выпавшего ночью и не растаявшего за день снега. Поскользнуться в горах очень чревато.
Но таких досадных происшествий не случилось и, когда дневное светило коснулось одного из горных отрогов, эльф был уже на пороге небольшой, притулившейся к горному склону, хижины.
Строение было совсем маленьким, сложенное из дикого камня и глины, с крытой камышом крышей. С небольшой печной трубы курился дым, значит хозяин дома.
Нач постучался в хлипкую дощатую дверь и, привычно не дождавшись ответа, вошёл.
В хижине, несмотря на жидкий дымок из трубы, было довольно тепло. Неказистая печка была сложена грамотно и прогревала небольшое помещение на славу.
Как раз спиной к этой печке, прямо на полу, подстелив под себя лишь циновку, сидел хозяин с кружкой пива в руках.
Это был вполне крепкий ещё пандарен-монах, чей почтенный возраст выдавала только поседевшая шерсть.
По тому, как он сосредоточенно рассматривал шапку пены, было понятно, мысли хозяина жилища витают сейчас где-то очень далеко.
Сколько Нач не приходил сюда, каждый раз заставал хозяина в этой позе с неизменной кружкой пива.
– Здравствуй, учитель, - почтительно и искренне поклонившись, сказал эльф.
Ответа не последовало, пандарен продолжал пребывать в своих видениях. Но Нач и к этому привык. Вздохнув, он шагнул к ближайшему углу и принялся снимать свою поклажу. Небольшую вязанку очень жарких дров, узелок с лепёшками и ветчиной, а также довольно внушительный бочонок пива.
– Пиво поближе ко мне поставь, - подал голос хозяин хижины.
Эльф поспешил выполнить пожелание, после чего повинуясь жесту пандарена сел напротив.
– Что, послушник, опять этот поганый мир не хочет соответствовать твоим представлениям? - хохотнул учитель, отставляя опустевшую кружку в сторону, прямиком на бочонок, - когда же ты его примешь таковым, какой он есть?
– Я давно уже принял его, учитель. И давно стараюсь смирять свою гордыню, но…
– И как её зовут?
– Кри…
– Она красивая и нравиться тебе?
– Да учитель, красивая и нравиться, только…
– Только ведёт она себя так, как считает нужным сама, а не так хочешь ты, - пандарен ловко откупорил бочонок и наполнил заново свою кружку, - а самое ужасное в том, что она проявляет к тебе благосклонность. Я всё правильно понял, послушник?
– Вы во всём правы, учитель…
–Так в чём же твоя проблема, Нач? Она нравиться тебе, ты нравишься ей. Опять стараешься жить в своём идеальном мире?
– Учитель! Я… я… я, хочу принести обет целибата!
– А зачем тебе этот обет?
– Потому что я сам могу не удержаться…
Громко стукнула об дерево кружка, выплеснулось пиво, а сам монах вскочил на ноги и принялся мерять шагами комнату. Нечасто с ним такое случалось.
– Вот что, послушник, ты ничего не понял и все мои попытки пропали зря. Ты никак не можешь понять и принять главный принцип нашей веры: прежде всего порядок в собственной душе. Делай то, что велит сердце, и не оглядывайся. А прятаться от себя за условностями обетов я тебе не позволю. Ты всё должен решать сам, а не обеты это делать за тебя. И наконец, очисти свою душу от вороха прошлых обид и разочарований, не надо упаковывать их в красивую обёртку мечтаний.
Вот тебе мой послух. Здесь, внизу на тропе есть пещера. Некогда там обитал я, пока не построил хижину. Сейчас она заброшена, а ведь для путников это просто находка. Скоро сезон дождей. Так вот, спускаешься туда, в тайнике находишь инструмент и приводишь там всё в порядок. Обязательно сделай запас пищи, дров, а главное весь сезон дождей находишься там, привечая каждого путника как родного. Может хоть это занятие заставит тебя, заодно навести порядок и в собственной душе. Всё, ступай немедля.
Пещера оказалась просторной, сухой и очень удобной. К радости Нача её не облюбовали ни летучие мыши, ни прочее зверьё. К тому же она выходила прямо на море, шум баюкал душу.
В тайнике нашлись не только инструменты, но и запас соли, посуда. И следующие несколько дней Нач потратил на то, что навёл порядок, сложил печку, выведя дымоход в расселину, и принялся сооружать мебель.
Это занятие довольно сильно его злило, потому что он то и дело прикидывал, а насколько удобно Кри будет сидеть за этим столом, или спать на этой кровати?
И как ни старался он прогнать эти мысли, ничего поделать с собой не мог, уж слишком сильно эльфийка запала ему в душу.
Апогеем его мебельного творчества стало то, что он, ненавидя и презирая себя, стал сооружать из жердей и кожи вполне уютную ванную. И никак не получалось убедить себя, что это для путников. В мыслях он видел в ней Кри.
На улице стук дождя смешивался с шумом прибоя, в печке уютно потрескивали поленья дров. Нач как раз над печкой подвешивал вялиться оленьи окорока, когда вдруг откинулся кожаный полог пещеры.
Промокшая, продрогшая на пороге стояла Кри…
